А Петр ломал голову, как бы задержать любимую девушку – да, да, к чему хитрить с самим собой? Надо признаться, он с первого взгляда втрескался в «принцессу на горошине» -так он мысленно называл Зою, просто голову потерял. Сколько раз, засыпая, он думал о ней, ревновал к Николаше и завидовал последнему: тот имел возможность каждые три дня разговаривать с «принцессой», выслушивать ее выговоры. Петр поймал себя на том, что он согласился бы занять место нерадивого ученика и даже краснеть, если «мадемуазель ла профессер» сделает замечание.
А сейчас они шли, иногда задевая друг друга рукавами, заливались краской после неловкого касания и смущенно улыбались.
Зоя вернулась домой расстроенная. Она прошмыгнула к себе, не обратив внимания ни на братьев, ни на мать, и там, не зажигая огня, устало опустилась на диван. Очевидно, мать встревожилась из-за ее вида: она постучала к дочери и спросила, все ли в порядке. Зое не хотелось отвечать, но больше всего не хотелось, чтобы кто-нибудь приставал с расспросами, и она крикнула через дверь:
– Не волнуйся, мама. Я просто хочу отдохнуть.
– Может, чаю или поужинаешь с нами? – не отставала мать.
Зоя с трудом разомкнула губы, чтобы ненароком не вырвались наружу рыдания, и спокойно ответила:
– Я сыта. Поужинала у Марфы Петровны.
Мать некоторое время постояла у двери, а потом отвлеклась на новые каверзы мальчишек, и Зоя, оставшись в одиночестве, почувствовала долгожданный покой.
Как же так получилось, что она своими руками, вернее, своим болтливым языком оттолкнула от себя Петра? Вот и кусай теперь локти на продавленном диване в компании трех вышитых крестиком подушек и одной кружевной думки!
За окном тускло горел во тьме газовый фонарь, со стороны Владимирской церкви доносился колокольный звон, а со стороны Кузнечного рынка – крики торговцев, конское ржание и скрип телег. Для того, чтобы забыться сном, было слишком рано, и Зоя, растравливая себя, снова и снова припоминала подробности злополучной прогулки.
Итак, они почти уже добрались до Зоиного дома – осталось только распрощаться и войти в парадное -как вдруг Петр предложил пойти в синематограф.
– Здесь же, недалеко, на Невском, – уточнил он. – Пойдем в «Мулен Руж» или «Паризиану»?
– Может, лучше в «Пикадилли»? Там новая фильма с Мозжухиным, – робко предложила Зоя.
Петр пожал плечами: ему было все равно.
Они попали в «Пикадилли», выстояв длинную очередь за билетами.
– Как же давно я не ходила в синематограф, – вымолвила Зоя, когда они с Петром вошли внутрь фойе. – Утром занятия, потом работа и уроки. Да и маме нужно помочь по хозяйству: братья иногда не слушаются, шалят.
– А твой отец? – спросил Петр.
– Он давно умер. Поэтому нам так тяжело.
– Извини, Зоя, -смутился юноша, – Я же ничего не знал. Ты ничего не рассказывала о себе.
– Да зачем рассказывать? Все равно никто не поможет, а из нужды надо выбираться самим. Этот барон мне прямо подарок с неба: платит аккуратно, так что я к Рождеству накоплю на подарки.
Она не стала уточнять, что деньги были, и она их отдала матери. Впрочем, Петр поспешил перевести разговор на другое.
Он по-прежнему выглядел смущенным, но в его серо-зеленых глазах мелькнули странные искорки. Под пристальным взглядом спутницы он стал что-то искать в карманах и вскоре изобразил растерянность.
– Что-нибудь случилось? – насторожилась Зоя.
– Да, – отозвался он, не скрывая тревогу. – Зоя, ты знаешь, что случилось? Наши билеты пропали.
