Маша открыла от изумления рот – её снова пристыдили! И ладно бы по делу, но ведь просто – по наглости! Козичева снова выставила её глупой трусихой! Но затем Иванова с не меньшим удивлением увидела, что Люда совершенно удовлетворилась ответом и опустила голову на подушку.
Тёмная улица встретила двух девочек не летним холодом. Несмотря на то, что солнце палило весь день, июньские ночи ещё не до конца впитали его жар.
– Страшно? – улыбнулась Лида, когда они перешли дорогу и торопливо зашагали по мокрой траве сквозь колхозный сад.
– Нет, не страшно. Я не верю, что бык действительно убежал и теперь его не могут найти.
– Но он же бешеный!
– Если бы это было так, его давно бы выследили и застрелили.
– Значит, не боишься? – зубоскалила одноклассница.
– Нет, не боюсь.
Но девочка всё-таки боялась: шороха листвы, треска ветки, касания волос по шее от ветра. Только об этом она не рассказала, лишь внимательно следила за садом и прислушивалась к мраку. И как она только согласилась на эту прогулку? Ясно же – Галина Александровна не обязательно стережёт около интерната, она может быть везде! Но тогда Маша думала совсем наоборот... От луны отползла туча, и холодный свет мягко опустился на кроны, бросил белую сеть на тропинку, головы и плечи.
– А ты молодец, – вдруг похвалила Лида, и Маша вздрогнула от неожиданно звонко прозвучавшего голоса. – Думала струхнёшь. А ты вон, идёшь себе спокойненько.
Если бы она знала, как спокойно шла девочка, то была бы не так весела. В любой миг Иванова готовилась сорваться с места и умчаться в спасительный интернат.
– А долго мы будем его искать? – стараясь говорить бодро, спросила Маша.
– Спать хочешь? – ничего не заподозрила спутница.
– Завтра опять подъём в семь...
– Ладно, не переживай, сейчас до коровника дойдём и обратно.
Коровник располагался неподалёку от поля со свёклой и прудом, там, где дорога разветвлялась надвое и уводила в разные стороны. А сейчас одноклассницы шли по колхозному саду, который тянулся по окраине и был таким огромным, что тропки из него вели едва ли не в любую точку села Аничкино. Маша стиснула зубы и мечтала о том, когда же всё это закончится, когда она ляжет на скрипучую железную кровать и забудется пусть и тревожным, но всё-таки сном.
Девочки быстро шагали под раскидистым покровом яблонь и молчали. Лида задавала темп и не собиралась проверять, успевает ли «городская фифа». А Маша, гложимая страхом, изо всех сил держалась рядом и не отставала.
– Как ты думаешь, Люда правильно поступила, когда попросила Валентину Михайловну разрешить нам задержаться на поле подольше? – прошептала Козичева, а её спутница вздрогнула.
– Она должна быть впереди планеты всей... – не особенно дружелюбно ответила девочка, а страх лишь распалил обострённые чувства.
– Мне кажется – это обман. Вот если бы мы все были в равных условиях и наша бригада победила, тогда да, это по-честному. Но когда все будут отдыхать, а мы полоть, то где же тут равенство? Очевидно же, что мы победим.
– Валентина Михайловна всё равно не разрешила, – натянуто ответила Маша. Она совершенно не хотела поддерживать разговор, ведь слева ей померещилась тень.
– Это дело времени. Люда всегда добивается своего.
– Ты слышала? – девушка с испугу схватила одноклассницу за рукав.
– Нет, а что?
– Вот опять!
Лида посмотрела туда, куда указала девочка, и ей тоже что-то померещилось.
– Пойдём быстрее. Наверное кому-то тоже не спится, – немного взволнованно ответила Козичева.
