Заря расцветающего величия - страница 5

Когда экипаж остановился, лакей, спрыгнув, открыл дверцу коляски и оттуда вышел наш герой, который произвел огромное впечатление на мужчин, но и ещё большее на девушек, которые еле сдерживали себя, чтобы не упасть в обморок.

Стоило бы рассказать, как выглядел наш герой. То был уже высокий, статный юноша двадцати лет, но прекрасного телосложения и лица. Его русые волосы немножко длинные, великолепно сидели на голове, зелёные глаза впивались в самое сердце дам и способны были утихомирить бунтующих мужчин. Он не был ловеласом или ветреным, как изъявлялись старики, но был очень порядочным и потому был на хорошем счету у всех. Теперь же его природную красоту и статность дополняли восхитительный новенький и аккуратный чёрный мундир с синими и красными частями, такими как рукава и лацкан. Чёрная треуголка с белым пером покрывала голову. Чёрные манжеты вписывались к мундиру, а на ногах были красивые чистый сапоги. На поясе висел фельдъегерский планшет, а с другой стороны шпага с гравировкой 1-ого лейб-гренадерского полка, в который он был зачислен на своё четырнадцатилетние.

Новый объект внимания тут же был встречен низеньким и припухлым восьмидесятилетним добродушным генералом, начальником Академии и любимцем солдат, Малиновским – прекрасным боевым генералом, доведшим теорию линейного боя до идеала, но имевший совершенно слабое здоровье, который принял с распростёртыми объятиями Андрея.

– Ваше высокопревосходительство, не нужно столь утруждаться! Я же писал Вам, что сам поднимусь! Ваше здоровье…

– Ой, что Вы голубчик! Я тот же орёл, что и шестьдесят лет назад! – и старичок залился радостным смехом. – Я ещё всем покажу, на что способен!

– Ну, что ж! Я не буду даже спорить! Вы как всегда правы! – заулыбался, при виде жизнерадостного старика, Андрей.

– Ну, что ж, сударь! Добро пожаловать в Военную Академию! – и Малиновский протянул руку.

– Благодарю, Вас Ваше высокопревосходительство! – и Андрей пожал добросердечному и яркому старичку руку также радостно и с той же добротой. А в этот момент колокола храма Св. Александра возвестили о четырёх часах вечера.

– Здесь ты найдёшь себя! – сказал генерал.

– Благодарю! – ответил Андрей и подумал про себя: «Вот она, юнкерская жизнь!».

Огромная толпа будущих офицеров и их дам собралась вокруг Житейского корпуса. Всем было интересно узнать кто же это такой приехал, что к нему выходил сам начальник Академии. Повсюду были слышны теории и мысли. Кто-то говорил, что это видимо кто-то из богатой или влиятельной семьи, кто-то говорил, что этот человек из другой страны, и таких идей было много. Шёпот всё усиливался и усиливался, пока не дошёл до гула, как вдруг дверь в подъезд открылась и все увидели знакомое лицо начальника, а позади него и самого незнакомца. Как оказалось, господин Малиновский показывал сначала весь Учебный Корпус, а после и Житейский. Окончив экскурсию, начальник распрощался с юношей и уехал по своим делам, а самого молодого человека оставил осваиваться в Житейском корпусе.

По дозволению Императора и личному решению юноши, Андрея поселили в самую обычную комнату. Она располагалась на втором этаже с восточной стороны. Благодаря расположившейся берёзке, в комнате никогда не было слишком ярко. К тому же каждое утро жильцы комнаты любили распахнуть окно во всю ширь, послушать пение соловья и шелест листвы и насладиться видом этой чудесной берёзки. Сама комната была небольшой, где-то в ширину – пять, а в длину – шесть метров. Здесь, в этой уютной комнатке, помещалось четыре кровати и четыре шкафа к каждой кровати, для каждого жильца по одному. У окна стояла тумба, на которой стоял засоленный и облезший подсвечник с огарками свечек. Каждый вечер он исполнял свой священный долг – светил, когда это нужно. Зимой в каждой комнате растапливали печки, которую благодаря гениальному проекту корпуса, позволяли долго держать в помещении тепло.