Читать онлайн Игорь Храмов-Тесёлкин - Защитники Святой Руси. Акафисты святым разные

Оглавление:

1. Акафист Святому праведному воину Феодору Ушакову, архистратигу Державы Российской.

2. Акафист первоверховным князьям Российским – страстотерпцам Христовым Борису, Глебу и Игорю.

3. Акафист Димитрию и Евдокии Московским

покровителям супружеского жития и всем России служащим

4. Акафист князю Игорю

5. Акафист Косьме Саратовскому

6. Акафист мученице царице Александре Римской

7. Акафист Преподобному и Богоносному отцу нашему Илариону Оптинскому.

Акафист Святому праведному воину Феодору Ушакову, архистратигу Державы Российской.

Святой праведный воин Феодор Ушаков

Память 15 октября

О граде земном и граде Небесном

В России жить нельзя – только спасаться. Для Царствия, значит, Небесного. В этом плане Саратов – очень русский город. Построенный на стыке веков, границ, исторических и геологических пластов и цивилизаций как крепость для защиты от набегов сохранившихся осколков Золотой Орды, он для жизни совершенно не приспособлен. И это наложило отпечаток на весь его облик и последующую историю.

Иной воинствующий патриот, пожалуй, и возмутится: как это – для жизни не приспособлен? А как, по вашему, люди живут? Что ему ответишь? Ну да – кто жил, тот знает. Вот именно – кто как жил…

Даже расположен Саратов впритык к Глебычеву оврагу – для удобства обороны. А сперва-то он был на противоположном берегу Волги – на месте нынешнего Энгельса, исторического Покровска. И это милое православное имя кажется гораздо ближе и роднее русскому сердцу, чем испорченное тюркоязычное «Желтогорск». Покровск и есть. Покров Богородицы чувствуется над нашим городом особенно сильно. Даже в далёком 1955 году, сразу после смерти отца всех народов, в Энгельсе был построен …храм в честь Покрова Божией Матери. Без милости Божией и Покрова Самой Богородицы построить храм в то время в России было, конечно же, невозможно.

Моста между Саратовом и Энгельсом тогда не существовало – только паромная переправа, в саратовский храм не попадёшь, и жители правобережного саратовского городка стали требовать для себя открытия в их городе собственного храма. Троицкий храм им в то время не отдали – его вернут и восстановят потом, стараниями протоиерея Александра Керимова, и это особая чудесная история, а вот молельный дом – разрешили.

Священник отец Георгий купил частный дом и начал его расширять. Да так, что получился вполне обустроенный храм. Сходите туда – не пожалеете. На святых местах не везде себя так чувствуешь, как в этом храме. Хотя сейчас, говорят, многое изменилось…

Священник, который этот храм построил, потом восемь лет служить не мог – так и работал то ли телемастером, то ли ещё кем-то в сфере обслуживания. Доброе дело без скорби не совершается, да…

И в Саратове есть свой Покровский – как видимый знак того, что Богоматерь и нас своим заступничеством не оставляет. Будете – зайдите. Лучше один раз увидеть… ну да – чем сто – прочитать. Покров на Руси всегда был праздник особый, хотя и пришёл к нам из Византии. На Покров обычно свадьбы играли, когда крестьяне, закончив все свои основные уборочные работы, могли немного заняться и обустройством личной жизни. «Матушка Богородица, покрой землю снежком, а меня – женишком!» (Нет, конечно, это не вполне молитва, скорее больше похоже на заговор, но всё же – достаточно показательно.)

Существует традиция, по которой на следующий день после великих праздников Церковь отмечает память святых, так или иначе с этим праздником связанных. Так, на следующий день после Рождества Богородицы мы вспоминаем Ее родителей – Иоакима и Анну, сразу после Благовещения – Архангела Гавриила, принесшего Богородице весть о Зачатии Сына Божия… На следующий день после Покрова Богородицы мы вспоминаем сразу нескольких святых, которых можно назвать покровителями любви и семейной жизни.

Мучеников Киприана и Иустинии, избавителей от колдовства и злого приворота. Славным магом был Киприан: колдовством летал по воздуху, ходил по воде, превращался в птиц и животных, насылал беды на страны и города, вызывал из могил мёртвых…

Обратился к нему однажды один его соплеменник с просьбой приворожить красавицу Иустинию. И бессильны оказались все чары могучего мага против молитвы христианки. Так поражён был волшебник, что оставил сатанинское дело и принял христианскую веру, став правящим архиереем области, в которой проживала Иустиния. С ней и принял мученическую кончину за верность Христу. Прочитайте их житие. Честное слово – не пожалеете.

В этот же день мы вспоминаем княгиню Анну Кашинскую. Её муж – князь Михаил Тверской, по навету лукавых родственников приехал в Золотую Орду и, «прияв муки тяжкие», был убит татарским ханом Узбеком. Ставка хана Узбека находилась в то время на Увеке, близ современного Саратова, могила князя Михаила находилась фактически в черте современного города, так что не будет преувеличением сказать, что князь Михаил Тверской – фактически является первомучеником саратовским и первенцем среди саратовских святых.

А его супруга Анна после смерти мужа сохранила верность мужу и приняла монашество. Прославлена Церковью в лике святых, став всем православным помощницей в житейских нуждах и покровительницей супружеского жития. Престол во имя Анны Кашинской находится в женском Свято – Алексиевском монастыре на 1-й Дачной, а икону с частицей её мощей из Тверской епархии доставил сюда духовник саратовской епархии ветеран Великой Отечественной протоиерей Николай Архангельский, о котором наш журнал уже писал («Пастырь добрый» Волга – 21 век №7—8 2010).

Не будет преувеличением сказать, что Анна Кашинская – уникальная святая: она единственная, пожалуй, в русской Церкви святая, которая была фактически деканонизирована. Нет, её не перестали считать святой, просто наше священноначалие решило перестать почитать Анну Кашинскую «в связи с усилением старообрядческого раскола». Вот так – просто перестать – и всё!

Дело в том, что мощи её были обретены со сложенными двоеперстно пальцами. Старообрядцы очень ее почитают, и Священный Синод решил упразднить ее почитание, так что понадобились личные усилия самого государя – последнего российского императора Николая Александровича, чтобы восстановить ее почитание, как было…

Но приходится на этот день память и ещё одного святого, связанного и с нашим городом, и с журналом, и – безусловно – с автором этих строк: праведного воина Феодора Ушакова. Мощи его покоятся в мордовском Рождество – Богородичном Санаксарском монастыре, и паломничество в этот монастырь стало одним из самых популярных маршрутов ещё задолго до прославления не только воина, но и его дяди – преподобного Феодора Санаксарского.

Приходилось там неоднократно бывать и автору. А последнюю поездку к мощам великого сына России для него, пожалуй, можно назвать судьбоносной. Хотя поначалу он собирался совсем не туда. Ну да – так частенько бывает, когда что-то загадываешь, а Бог ломает твои планы, решая всё за тебя. Первоначально я собирался съездить к мощам Петра и Февронии. Святые мне не чужие, я о них писал, молился, и надеялся разрешить с их помощью мои личные проблемы, для чего и обратился к своей знакомой – руководительнице паломнической службы, носящей в крещении имя Ксения – «странница».

У самого автора на такую дорогущую поездку денег традиционно нет, именно об этом, в частности, тот хотел с муромскими чудотворцами и поговорить, и он в очередной раз решил попросить взять его Христа ради, если свободное место будет. Ну да – автор так – благодаря благодетелям – пол-России и объездил – Христа ради… Да как! Книгу об этом написать можно! Бог даст – напишу.

Маршрут был длинный: Санаксары – Дивеево – Выкса – Муром – и всё с огромной для автора пользой. В Санаксары мы приехалиранним утром – как раз к братскому молебну, когда – два раза в сутки —утром и вечером -на братских молебнах – все желающие могут приложиться к открытым мощам.

Я стоял у мощей и плакал. Поверьте – было о чём. И о своей неустроенной жизни, и несбывшихся надеждах, и о детских стихах, которые никак не даётся опубликовать, и о самом любимом после матери человеке, к которому никак не можешь подойти, чтобы сказать о самом главном, потому что не то что себе – маме до сих пор зубы не можешь вставить да и просто – от голода, нет, не от тогоголода, когда нечего есть – от одноообразной пищи, от которой кружится голода, когда сидишь на одних крупах и вермишели – годами, да и их-то порой не хватает….…

В то время как раз вышел первый номер моей «Идеократии» (№3—4 – 5—6 2011), который я не мог опубликовать – страшно сказать – почти четверть века, второй готовился к печати и её выход, судя по всему, не сулил автору ничего, кроме шишек, и это, как вы понимаете, тоже ну никак оптимизма не прибавляло. А ещё готовился большой материал о Великой Отечественной (№3—4 – 7—8 2012 «О войне – с любовью»), и он тоже должен был стать неким итогом жизненной и творческой деятельности и признанием любви к самой прекрасной и самой любимой на свете стране.

«Батюшка Фёдор, – взмолился я, – помоги! У меня судьба несчастная, так пусть у моего творчества она счастливой будет! Дай реализовать мои творческие замыслы! Дай написать и опубликовать то, что хочу!»

У меня всегда было особое отношение к этому святому. Будете в Санаксарах – обратите внимание. У всех рака с мощами в виде гробницы, у него – в виде ковчега – боевого судна – наверное, единственная в мире. У всех святых мощи облачением покрыты, у него – андреевским флагом, как на кораблях.

И судьба у этого святого была такая же необычная. За всю жизнь – ни одного проигранного сражения, ни одного погибшего корабля и офицера, ни одного пленённого матроса… И это при том, что флотоводец фактически разгромил две такие великие морские державы, как Франция и Турция. При этом большинство побед было одержано над численно и технически превосходящим противником.

Существуют правила военных сражений, нарушать которые нельзя: они вырабатываются веками и пишутся кровью предшественников. Нельзя, например, атаковать противника при его численном превосходстве, а для атаки необходимо занять наветренное положение. У Ушакова было два линейных корабля, у турок – пятнадцать. Турки могли выпустить залп общим весом 410 пудов ядер, русские – 160. Вдобавок к этому турецкий флот был ещё и быстроходнее русского! Ушаков нападал первым и побеждал! При этом – не потеряв ни одного убитого и лишь семь человек – раненными! Ну разве не чудо?

Не случайно сам великий Суворов кричал «Ура русскому флоту! Зачем я не был на Корфу хотя бы мичманом!?»

Я был первый, кто написал о нём в Саратове, и даже опубликовал его икону, когда его икон-то даже и в Москве не было («Земское обозрение» 4 октября 2001), и этот материал пошёл вместе со статьёй капитана запаса 2 ранга Борисом Мангасаровым – бывшим моряком – подводником, известным саратовским журналистом и интереснейшим человеком, и, между прочим, мусульманином. И это, на мой взгляд, так же промыслительно: два русских патриота, болеющих за судьбу своей страны, были опубликованы на одной полосе российского патриотического издания.

В акафисте Федору Ушакову сами собой составились такие слова: «Радуйся, верно служащим Державе Российския покрове и помоще!» и ещё: «всем… верно служащим России помощник явился еси,», и в молитве: «яко честное служение Отечеству своему, кое преддверие Отечества Небесного – служение Самому Богу есть – тем знаменуя.» Разумеется, праведнный воин Феодор, как патриот и верный сын своей Отчизны, болел душой и молился о всех верных ее сынах и по мере возможности – верим – помогал. Всем – даже атеистам. Безусловно.