Что скажет Немцов жене? Как объяснит моё нервное состояние супруге? Мне было наплевать, как Игнат выйдет из скандального положения. По ступеням сползала, держась за перила, боясь потерять сцепку с лестницей и с реальностью. Только не упасть, не споткнуться и не скатиться кубарем.
Не заметила Полину, пролетая мимо, зацепила Милу, оттолкнув её к стене. По краю сознания донеслась её недовольная ругань, но мне было не до неё. Распирающие лёгкие грозились вот-вот разорваться, а закипающие слёзы выжигали глаза. Почему-то спасение видела в беседке, оплетённой лианами зазеленевшего хмеля.
Упала на пол и завыла раненым зверем. До чего же больно. Казалось, что от напряжения разлечусь на части, забрызгивая кровью и ошмётками белоснежное кружево ограждения. Отскулившись, перевернулась на спину и тупо пялилась в голубое небо, затянутое ватными облаками. Тело налилось свинцовой тяжестью, притягивая к земле, в голове роились недобрые мысли. Я не выдержу до конца года. Я сломаюсь и что-нибудь сделаю с собой, или убью Немцова.
– Ир, он уехал, – заглянула в проём тётя Поля, нависая надо мной и тревожно всматриваясь в лицо. – Возвращайся к себе, отдохни.
– Мне убраться надо, сменить бельё, – вдохнула, корректируя резкость на ней. – Пойду, пока Игнат не вернулся.
– Я сама, – тронула меня за руку. – А ты выпей успокоительный чай и поспи.
– Но как же, – поднялась, отряхивая платье. – У вас своей работы достаточно. А там тряпкой махать, унитаз с ванной мыть.
Полина подбоченилась, прищурила глаза и окатила меня ощутимым раздражением. Сразу вспомнила этот её давящий взгляд. В детстве она часто смотрела на нас так, стоило нам с Игнатом нашкодничать.
– Думаешь, я забыла, как хозяйскую спальню убирать? – наигранно строго спросила Поля. – А ну марш в свою комнату. Будет всякая мелочь меня учить.
Решила не идти на конфликт. Да и права тётя Поля, сил работать совсем не было. Выплеснула их, скуля от боли. Кончился заряд, а штекер с подзарядкой не подвезли. Успокоюсь, посплю, а завтра буду как новенькая.
– Спасибо, – обняла Полину, подпитываясь теплом и нежностью. – Что бы я без вас делала.
Чашка чая замедлила сердцебиение, опустошила голову, вытолкнув расшалившиеся мысли. Либо произошёл откат, замедляя реакцию, либо травка притупила сознание. Тело накрыло такой пустотой, что захотелось закрыть глаза, расслабиться и утонуть в ней.
Не поняла сама, как заснула, пригревшись под одеялом и обняв вторую подушку. Проснулась от нехватки воздуха и от тяжести, навалившейся на меня. Попыталась отмахнуться от навязчивого дыхания, обжигающего шею и грудь. Не сразу очнулась, всё ещё пребывая в остатках сна. Заворочалась, желая скинуть помеху, передавившую дыхалку, но услышала недовольный рык. Следом зубы прикусили сосок, неожиданно вызывая слабую волну возбуждения.
– Не двигайся, – прохрипел Игнат, облизывая укус и сминая рукой грудь. – Просто лежи и не шевелись.
Замерла, стиснув челюсть и борясь с предательством тела. Жалящие поцелуи прошлись по шее, мазнули по губам, с какой-то жадностью впились в подбородок. Почувствовала руку, скользнувшую по животу и в нетерпении стягивающую трусики. Неосознанно напряглась, ожидая новой порции боли. По-другому Немцов не умел, если дело касалось меня.
– Расслабься, – жаркий шёпот, и пальцы с ужасающей нежностью проникли между ног. – Не делай хуже себе, Ирина.
Не могла последовать приказу, даже когда Игнат вывел восьмёрку вокруг клитора, задевая пульсирующую плоть. Палец с лёгкостью погрузился внутрь, за ним второй, запуская колючие разряды тока. Видно, тело истосковалось по мужской ласке, реагируя так неправильно на скупую страсть Немцова.
