Пенять только на себя я привыкла с молодости.
Хотя нет. К этому меня все же приучил Гора.
Да, в принципе, во мне все только от Германа.
И это понимание ко мне пришло очень давно.
Пройдя через коуч Герыча, я старалась скрывать свои мысли и чувства.
Герман же, как он сам любит говорить, живет всегда с открытой душой: делал и делает все, что его левая нога решит.
На тридцать пятом моем дне рождения, который мы традиционно отмечали пафосно для нужных Горе людей, изрядно подвыпивший муж без стеснения заявил:
- Да, уж, Алевтина, у тебя пошёл новый жизненный отсчёт. Ты со мной прожила лет больше, чем до меня. Радуйся, что я вытащил тебя из того дерьма. И не забывай благодарить, что живёшь в довольстве и счастье. А то бы и сейчас грязной картошкой в ларьке торговала.
Поздравление мужа я приняла с улыбкой, не моргнув глазом, будто он сказал мне самый лучший комплимент или признался в любви.
За двадцать лет совместной жизни говнистость и хамство Германа, так же как и наши личностные тёрки и постоянные "американские горки" наших отношений мне были понятны и давно перестали волновать и интересовать.
Если бы не публичное выпячивание Германом своей лично-половой жизни.
От меня, жены своей, Гера требовал неукоснительного исполнения гласных и негласных правил и табу: не вертеть хвостом, не молоть языком, не ронять свою и его честь, не выносить сор из избы, блюсти чистоту супружеских отношений и другая галиматья, которой он сам никогда не придерживался.
Даже когда я была совсем молода, Гера не давал мне поблажек и послаблений по причине отсутствия жизненного опыта и прагматизма, гормональной нестабильности, излишней девичьей эмоциональности,
Свои личные ошибки и промахи он всегда мог объяснить и простить, а мои нет.
Я была виновата всегда и во всем.
День, когда моя жизнь разбилась вдребезги, до сих пор помню отлично.
Случилось это после моего восемнадцатилетия.
По срочной необходимости и всего лишь на два дня мне пришлось уехать к родителям.
Вернувшись домой, застала Германа в нашей семейной постели с другой.
У мужа моего ни один мускул на лице не дрогнул.
Виноватой в создавшейся ситуации осталась только я.
Первое, что он проорал:"Предупредила бы о своём возвращении, не попала бы в дурацкую для себя ситуацию! Нечего слезы лить. Не нравится иннах отсюда!"
Через время ко мне пришло понимание, именно в тот момент мне нужно было развернуться и уйти.
Не сделав этого тогда, я сама себе подписала пожизненный контракт быть домашней терпилой Германа Горышева.
В принципе со временем ко мне даже пришло смирение.
Я, как жертва стокгольмского синдрома, привыкла и начала принимать и своего мужа, таким какой он есть, и свою жизнь.
Мое смирение пошло под откос после встречи на традиционном светском рауте.
На него Герман меня притащил силком после очередного своего срыва по причине:" Ты виноват уж в том, что хочется мне кушать!"
Реально скандал разразился во время домашнего завтрака.
Муж обжег язык горячим сырником, начал орать. Я фыркнула.
За что была жёстко оттрахана прямо на кухонном столе, предварительно получив жёсткую пощечину.
