Читать онлайн Мара Евгеника - Застегни ширинку

Прочитав в десятый раз эсэмэс, рву поршак с места и несусь по указанному адресу.

Ещё несколько лет назад я бы многократно подумала, прежде чем поехать на разборки со своим законным членоносцем.

Подумала бы, потому что была не готова к решительным шагам. Не нарастила броню цинизма и равнодушия и не обзавелась финансовой подушкой безопасности.

Сейчас у меня есть и то, и другое, и третье. А главное, мои чувства к этому абьюзеру и ходячему самодовольству, козыряющему своими деньгами и победами в горизонтальной плоскости, упали на уровень городской канализации и утонули в ее дерьме.

Все ровно так, как любит говорить мой супруг:"Деньги к деньгам, дермо к дерьму".

По дороге, на которую при самом хорошем раскладе у меня по пробкам должно уйти минут тридцать, прикидываю, какой бы ацкий демарш устроить муженьку.

В фантазиях своих, конечно же, уже обоих участников стрит-секса многократно грохнула, расчленила, закатала в цемент, облила серной кислотой, сожгла.

Хотя нет, дон СуньХуя для начала я бы оскопила, а потом укоротила бы его детородный орган до размера, которым можно только нужду малую справлять, потому как ни в одну дырку не засунешь.

Мечты мечтами, а реальность вкупе с оскорбленным самолюбием мне подсказывают иное решение вопроса.

Перед воплощением плана в жизнь, понимая, что вместе с мордами железных коней могу покалечить и свою, отодвигаю водительское сиденье назад до упора.

Доехав до места и увидев серебристый бентляк, разгоняю свой макан. Иду в лобовую на мужнин бентейг.

В момент столкновения в мозге пролетает мысль:"Жаль не увижу рожи благоверного моего еблана и его беременной сучки малолетней!"

Немного оглушенная после удара максимально быстро прихожу в себя, отстегиваю ремень, усилием рук прижимаю подушки безопасности, ногой открываю дверь и выползаю из салона.

Оглядываюсь по сторонам. Чуть поодаль наблюдаю две машины охраны, из которых уже вышли телохранители Горы.

Поворачиваю голову к бентейгу, вижу, как совершенно охреневший Герман вытаскивает себя из салона.

Выбравшись, он несётся на меня, размахивает кулакам, но при этом делает секьюрити жест рукой "стоять на месте".

- Тварь конченая, совсем ахуела, страх потеряла? - орёт супруг. - Ты забыла, сука, с чьей руки ешь? Давно я тебя не воспитывал? Да?

Вспомнив про его воспитательные методы, моя правая рука как-то сама дёргается. Дамская сумка, где можно потерять бутылку шампанского, палку колбасы и буханку хлеба, влетает в нос, который не так давно вылепил Микеланджело пластической хирургии.

- Ой, как неловко вышло, - произношу самым невинным тоном, на который только способна.

Гера хватается за лицо. Вижу, как между его пальцев течёт кровь.

- С потерей девственности тебя! - поворачиваюсь спиной к членоносцу.

- Сука, ты мне бентли и нос расхуячила!

- Ничего. Не обеднеешь. И бентляк купишь и нос новый дороже прежнего сделаешь, - язвлю, делая несколько шагов в сторону.

- Куда, тварь, пошла? Я тебя не отпускал, - орёт муж, будто ему на яйца наступили.

- Ухожу я от тебя, Герман.

- Да, кому ты нужна? Нищета и босота. Вспомни, где я тебя подобрал. Может мне вернуть тебя в этот Мухосранск? От таких как я не уходят, - скорчив морду лица и размазывая кровавые сопли, рычит дон СуньХуй.

- Тебя обманули, - обернувшись, показываю средний палец. - Да, и застегни ширинку, мозг простудишь.

С ощущением свободы иду вдаль светлую, мурлыча:"Поправлю корону, сорву зал оваций! Я выход найду из любой ситуации!"

Спустя сутки слышу в ушах раскатистое гулкое - шух-х, шух-х, шух-х-х...

От этого "шуханья" меня укачивает до спазмов в желудке, кислоты во рту и ещё чего-то такого, о чем говорят, будто кошки нагадили.

Глаза даже не пытаюсь открыть. В голове к шуханью добавляется диалог людей, упоротых алкашкой:

- Повтори, повтори еще раз, что ты сделала, узнав об измене мужа? - заплетающимся языком снова спрашивает некто.

- Разбила морду его бейтинга своим маканом, - пьяно хихикаю и икаю в ответ.

- Нет, ну ты, "Неваженка", крутышка! Я так просто в мясо ебаря жены своей отрихтовал, - произносит мой случайный собутыльник.

- Неа, я не дерусь. Хотя. Упс, вру, - делаю паузу на борьбу с икотой.

Пью виски маленькими глотками под счёт моего товарища по несчастью, а может и все же, по счастью. Здесь все зависит от угла восприятия ситуации. Бросив пьяные попытки философствовать и осознав бесполезность борьбы с икотой, снова громко квакаю.

- Ага, точно вру. Я мужу сумкой нос разбила и ещё поздравила с потерей девственности. Все, финиш! Пить больше не могу!

На последней всплывшей в моем мозге фразе, поворачиваю голову в сторону легкого храпа, идущего фоном.

Вижу рядом с собой здорового детину. Опустив взгляд ниже, рассматриваю расстегнутую ширинку мужских шорт и его лениво спящего питона.

"Молодая была немолода," - крутится в голове на повторе бессмертная фраза Ильфа и Петрова*.

И ещё слова, только не классика, но мужа.

"Ты в паспорт, в паспорт свой загляни, дорогая моя! - с рыком орёт на меня законный супруг. - Ну, где твоя красномордая книжица?! Кстати, давненько я его не видел. Ладно, хуй с ним. Сам помню. Тебе скоро сорокет. Кому…ты…нужна?! Да, никому! Молодые, прыткие, ебливые, алчные в очередь стоят за такими мужиками как я! Так что прищими свой хвост "аленький" и язык в жопу засунь. Только пальцами щелкну и раздавлю тебя, еблань моя строптивая, как муху надоедливую!"

По тому, как активизировались мои воспоминания и по лучу света, подло бьющему в глаза, понимаю, что уже утро.

"Ну и черт с ним. Вставать не хочу и не буду, - говорю мысленно, выдвигая сама себе веские аргументы. - Я не выспалась, устала. Меня укатали горки Герыча. Нет, буду ещё спать. Это моё принципиальное решение. И пусть весь мир подождёт. И Герман тоже."

При мысли о Гере начинаю хмуриться и морщиться, будто гадость увидела или в рот взяла, и меня от этого ломает и тошнит.

Ну, гадость, от которой у меня появляются рвотные позывы, мне пришлось лицезреть почти до самого утра. И в рот брать его большую "каку" тоже. Вернее, не брать, а заглатывать, потому как Герман любит запихивать все свое хозяйство с бубенцами. Ещё при этом он обожает напевать строчки из романса:"Динь-динь-динь динь-динь-динь - Колокольчик звенит. Этот звон, этот звон о любви говорит."**

"Оригинал - чертов. Пидоросян - доморощенный. Сатир - недоделанный", - ругаюсь мысленно на мужа, и прислушиваюсь к звукам дома.

Железо грюкало, дых-дых дых-дых-дых было, вода лилась, двери туда сюда хлопали, - бузинес собираются на "жатву" бабла.

Снова слышу глухой "бух" дверного полотна и твёрдые мужские шаги.

"Господи, спаси и сохрани! Сделай так, чтобы мне повезло и этот демон моей жизни завернул в другую комнату," - думаю о муже, как о директоре школы, которого в школьные годы боялась до дрожи в коленках.

Нет, судьба все же злодейка, последний шаг Германа раздается около моей двери, которая, распахнувшись с шумом, громко бьёт об ограничитель.

Конечно же, никто не собирается беречь мой сон, потому как чувства, желания, эмоции других - ничто для Германа Горышева.

Для Горы, в принципе, люди - мусор: бабы - ебляди, мужики - пидорги.

Рефлекторно перестаю дышать и замираю, прикидываясь больше мёртвой, чем спящей. Жалко не могу сменить цвет и слиться с чёрной простыней, чтобы стать невидимой.

Лежу тихо в надежде, что посмотрит и уйдет.

Не тут то было. Одеяло с меня в миг слетает.

И сразу обе ноги за щиколотки раздвигаются в стороны.

Конечно же, после ночи безудержного траха во все дыхательно-пихательные я лежу в костюме Евы.

Потому доступ для осмотра и не только открыт полностью.

Чувствую, как сразу двух входов касаются изрядно влажные пальцы.

"Гуманист, однако! Послюнявить не забыл," - одновременно пролетают мысль в мозге и дрожь по телу.

- Хули, ты, Алька, прикидываешься спящей? Ведь думала, сучка, обо мне? Вон пизденка мокрая какая! Течешь при мысли о муже своем любимом. Это хорошо! - произносит муж, засовывая пальцы глубже.

Несмотря на то, что я реально мокрая, мне ужасно больно. Иных ощущений у меня и быть не может. Драть Герыч меня перестал максимум час назад.

В сексе мой муж неутомим, несдержан и жесток.

Мольбы о пощаде и сопротивление его ещё больше заводят.

Поза бревна и слово "нет" приводят в бешенство. Здесь уже можно огрести по полной, получив к жёсткому сексу ещё и пару тяжёлых пощёчин.

- Эх, выебал бы я тебя сейчас еще разочек, но времени нет, - вынимая пальцы, сообщает Гера, звонко, хлестко с оттяжкой хлопая меня по заднице. - Ты, Сара Бернар, давай поворачивайся ко мне передом. Хорош ебать мозг! Хуже только себе сделаешь…

После слов Германа я вынуждена перевернуться. С трудом, но все же сажусь на кровати, Вместо одеяла прикрываюсь подушкой.

Печально смотрю на мужа. Делать любящий взгляд даже и не пытаюсь.

Нам обоим это уже давно не нужно. Каждый знает, любовь здесь больше не живёт.

- Слушай сюда, еблань! Что меня вчера понесло, виновата ты. Я не собираюсь спускать на тормозах твои ебучие демарши, - пренебрежительно, будто сплевывая, произносит Герман. - Твои чувства и сцены ревности мне похую. Я - мужик! Баб у меня будет столько, сколько нужно. И если потребуются дети, то они появятся. Ты - пустышка! Почти за двадцать лет так и не смогла родить. И вряд-ли сможешь. Но…Ты - жена моя! Смирись с этим и просто живи. Тихо без выебонов. Поняла меня?

Зная, что лучше ничего не говорить, потому как любой мой ответ он расценит по-своему, не в мою пользу, просто киваю головой.

- Отличненько, - брезгливо и хищно приподняв верхнюю губу, в знаке обобрения Герман похлопывает меня по щеке. - К шестнадцати будь готова. У нас ужин с одним итальянским мудилой. Он топит за семейные ценности. Будет с женой. Да, синяк на губе замажь.

Договорив, супруг так же картинно, хлопая дверью, уходит.

Традиционно остаюсь сидеть с ощущением обосранца, на которого вылили ушат жидкого, едучего дерьма.

Чувствую во рту привкус горечи, а по щекам катятся предательницы - слезы.

"Аль, ну и чего ты рассиропилась и разнюнилась? Ты же сама знаешь, Герыч отчасти прав?" - задаю себе вопросы, не требующие пояснений.

И все же пытаюсь. Делаю это, чтобы ещё раз убедиться в правильности разработанного мной плана. До его реализации мне осталось не так много. Надо немного потерпеть.

"Аленький, ждала же столько лет. План выверенный строила. Прошла в этом квесте уже половину. Неужели очередная пассия твоего членоносца смогла тебя так расстроить? - пытаясь вразумить себя, формулирую новые запросы в мозг и тут же отвечаю. - Нет, причина не в ней. Да, не в ней! В нем и во мне самой. Он сбивает меня с толку. И главное, я еще чувствую его…Если чувствую, значит, люблю…"

Сформулировав мысль, которую все время упорно от себя гоню, сползаю с кровати. Делаю это с трудом, потому что снова ощущаю себя поломанной морально и физически.

После воспитательной ночи, устроенной мне Герычем, ноги еле удаётся свести вместе. В ванную комнату не иду, а ползу. Знаю, что сейчас выполнение совершенно естественных физиологических потребностей организма для меня будет очень болезненным.

В ванной подхожу к зеркалу. Вздыхая, смотрю на свое отражение. Да, уж…

На губе синяк расцветает. На груди, хорошо хоть не в зоне декольте, алые пятна засосов. Бедра в районе малого таза в точечных бордовых отметинах от железных пальцев Герыча.