Семь, восемь, девять…
– Кондрат, послушай. – Шетень вскинул пухлую руку, и Бучила мог поручиться, что это был жест примирения, но никто разбираться не стал. Чародей был чересчур резок, и взвинченные люди Дербыша приняли это угрозой.
Двенадцать!
Разом пальнули с десяток стволов, и грохот выстрелов утонул в канонаде полыхнувшего фейерверка. Черное небо расцвело огромными шарами зеленых, желтых и алых огней. Умруны успели заслонить хозяина, но Шетень все равно схватил жирным пузом несколько пуль и сдавленно заорал. Грохнули новые выстрелы, клубами поплыл едкий пороховой дым. Два умруна упали, выплескивая на снег темную кровь. Люди Костоеда, по всему видать, подготовились и разили полумертвяков серебром. Воздух вдруг стал колючим, словно наполнившись тысячами мелких иголок. Рух вскочил и пригнувшись бросился бежать вдоль стены, отлично знакомый с признаками творящегося колдовства. Успел как раз вовремя, у троих бандитов головы вдруг разлетелись, как подгнившие тыквы, окатив все вокруг кровью, костями и кусками мозгов. Шетень пришел в себя.
– Режь! – страшно заорал Костоед, выхватил короткий широкий тесак и увлек своих в стремительную атаку. Им навстречу кинулись уцелевшие умруны, сбрасывая черные развевающиеся плащи и обнажая свою страшную сущность, плату Сатане за посмертную жизнь – щупальца, когти, клешни и костяные мечи вместо рук. Столкнулись с матерным воплем и криками, кто-то успел выстрелить в упор, залпы фейерверка залили поле боя сине-зеленым огнем. По всему Новгороду рвались шутихи и петарды, возле Кремля гулко били холостыми крепостные орудия. В небе набух и с треском лопнул фиолетовый шар, разбросав снопы пламенеющих искр. И под этим сияющим всеми цветами радуги небом люди и нелюди с упоением резали друг дружку позади темнеющей громады Воронецкой мануфактуры.
Рух благоразумно обошел кровавое побоище стороной и устремился к дыбящимся в темноте возкам, на ходу вытягивая из-под шубы пистоль. Лишь бы успеть! Экипажи как раз начали разворачиваться, орали кучера, щелкали хлысты, фыркали и били копытами кони. Неужели решили бросить хозяина? Ясное дело! Теперь Рух был точно уверен, что в одном из возков скрыто главное сокровище колдуна. И именно это сокровище спасали верные слуги.
Бучила заскакал бешеным зайцем, ломая наст и черпая полные сапоги. Беги, сука, беги! Он поднажал из последних сил и успел вскочить на подножку уезжающего первым возка. Кучер, молодой детина со странно блестящими глазами, недоуменно вскрикнул, и Рух ударил его стволом прямо в раскрывшийся рот. Кучер подавился выбитыми зубами и снопом повалился на укатанный снег. Бучила спрыгнул и рванул дверь на себя. В возке было пусто.
Приглушенно бахнуло, вылетело выбитое стекло, правую щеку опалило, словно огнем. Бучила отскочил и увидел позади вторую повозку, кучер с перекошенной рожей торопливо перезаряжал короткий мушкет. А вот это вот ты, братец, конечно, зря! Рух в два прыжка сократил расстояние и пальнул чуть не в упор. Тяжелая пуля угодила кучеру в грудь. Он харкнул кровью и обмяк.
Бучила подскочил к возку, дернул ручку, но открывать не стал, вихрем обежал повозку сзади и распахнул дверь с другой стороны. Внутри, пялясь на противоположную дверь, сидел закутанный в шубу тот самый светловолосый отрок, которого Рух видел в доме у Шетеня. Пустышка.
Парнишка повернул голову на шум и тихонько спросил:
