– Ей-богу, мисс Миллимент! Не думаю, что в обязанности гувернантки входит знание о том, как сменить колесо машины!
А потом, помолчав, добавила:
– Проколотая шина – ничто в сравнении с тем, с чем нам придется мириться.
Весь остаток пути Реймонд в злобном отчаянии жалел, что он не один, что едет не в дом тетушки Лины в Френшэме, где его на лужайке ждала бы с чашечкой чая Джессика (и больше никто другой), и что вместо этого он вынужден везти старую каргу и гувернантку в загородный дом Казалетов.
* * *
К четырем часам все той же субботы Сибил и Вилли пришлось сделать перерыв – у них закончился материал. Сибил пожаловалась, что умирает от желания выпить чая, а Вилли ответила, что с боем прорвется на кухню и приготовит его.
– Знаешь, «с боем» было верным выражением, – заметила она, выйдя спустя несколько минут с подносом на лужайку, где Сибил уже выставила пару лежаков. – Луиза с Норой стряпают ужин для нянечек, а Эмили сидит в своем плетеном кресле и делает вид, что их там нет. Они такие храбрые, я бы вот не выдержала. Я уже говорила Эмили, что ситуация экстренная, но она лишь посмотрела на меня так, словно я все выдумываю.
– Думаешь, она заявит об увольнении?
Вилли пожала плечами:
– Вполне возможно. Она так уже поступала. Но она обожает Эдварда, поэтому не уходит. Хотя Эдварда здесь не будет. Правда, сомневаюсь, что ее прельщает перспектива жить в сельской местности и готовить на целую ораву женщин и детей.
– Эдвард действительно собрался на войну?
– Если сможет. То есть если его возьмут. Хью не возьмут, – добавила Вилли, заметив выражение Сибил. – Наверняка скажут, что он должен заниматься фирмой.
– Он все равно собирается жить в Лондоне, – произнесла Сибил. – А я заявила, что не позволю ему оставаться в том доме в одиночку. Я ведь с ума сойду от беспокойства.
– Но ты же не можешь взять в Лондон Уиллса!
– Знаю. За ним и Роландом присмотрит Эллен, верно? И здесь будешь ты, не так ли? Из-за Роланда? – Сибил и мысли не допускала, что кто-то способен бросить шестимесячного ребенка.
Вилли закурила сигарету.
– Честно говоря, я еще не думала.
Ложь. Она думала – постоянно, на протяжении последних недель, – что если бы только не повесила на себя очередного ребенка, то смогла бы взяться за множество полезных – и интересных – дел. Разумеется, Вилли любила сына, но он был вполне счастлив под присмотром Эллен, которая радовалась необходимости заботиться о младенцах. С Невиллом и Лидией в некоторых случаях ей становилось уже слишком трудно, почти невыносимо.
Провести войну, оставшись на хозяйстве соломенной вдовой, казалось Вилли перспективой одновременно удручающей и бестолковой. Она же работала в Красном Кресте, а значит, могла бы с легкостью стать медсестрой или обучать добровольческие медицинские отряды, управлять санаторием для выздоравливающих или помогать при столовой… Куда лучше, если бы на страже их домашней крепости осталась Сибил – у той нет иных стремлений, кроме как ухаживать за мужем и детьми. Вилли бросила на нее взгляд через чайный столик – Сибил сидела, сложив на коленях недовязанные голубые носочки, и мяла в пальцах белый платок.
– Я не могу, не могу оставить Хью в Лондоне одного, – произнесла она. – Он не любит клубы и вечеринки, как Эдвард, в доме он один не справится. Но стоит мне об этом заговорить, как Хью тут же сердится, будто я считаю его бесполезным.
