Уве взял листок бумаги и написал:
«Сандалии? В октябре?»
Стал читать дальше.
Убийство, относящееся к 1942 году, было описано не так детально, как предыдущее. Оно было и понятно, – оно случилось последним, и следствие еще не располагало подробностями. Йозеф Майер в дневнике лишь отметил, что гауптштурмфюрера Киля убили рано утром, на окраине, выстрелом в рот.
Уве потянулся к пачке сигарет, лежащей на кровати, закурил и задумался.
В той части дневника, что относится к сентябрю 1942, Йозеф Майер упоминает список из пяти случаев, – случая с штурмбаннфюрером Дизелем и еще четырех. Даты, места убийств, способ, и еще одно-два обстоятельства. Итак, – еще одна пуля в сердце, одного повесили в лесочке за городом, третьего отравили, четвертого, – утопили, привязав какую-ту железку от трактора к ногам.
Он недоуменно покачал головой.
Когда штурмбаннфюрер Райке в Потсдаме передавал ему дневник, он сказал:
– Вы конечно же понимаете, что эту тетрадь не должен видеть никто. Лучше всего, если будете оставлять ее в тайнике в своем жилье, и делать выписки. Мое руководство полагает, что проведенное без шумихи и официальщины расследование может стать успешным. Вы, безусловно, получаете широкие полномочия, и тем не менее работаете, как частный детектив. И учтите, – кроме вас, Йозефом Майером интересуются другие лица из службы безопасности.
Уве Клюг очень сомневался, что под «руководством» штурмбаннфюрер Райке имел в виду руководителя отдела в РСХА, кто бы он там не был.
Над ним висело обвинение в убийстве близкого родственника гауляйтера Остмарка, а то задание он получил от человека, который сейчас руководил всей организацией гестапо. И пусть тогда он не представился истинным именем, со временем Клюг понял, что имел дело с Генрихом Мюллером, нынешним шефом гестапо.
Уве не было других идей, кто бы мог вытащить его с маршевого батальона и силой воли переместить в Мюнхен. Мюллер, судя по всему, помнил о нем, доверял его профессиональным навыкам, и ценил его непричастность к гестапо, партии и группировкам внутри этой громадной банки с пауками.
И эта цепкая память группефюрера СС совсем не радовала…
Оберштурмфюрер Штайнер любил порядок. Не зря его называли Надзирателем.
Когда дело разрасталось, он составлял таблицы и рисовал схемы. Систематизацией Штайнер начал сразу после допроса Ханса Меркеля. Трактирщик стал отработанным материалом, который использовать в будущем представлялось невозможным. Он оказался оторванной пуговицей, – когда обе полы пиджака исчезли, – Йозеф Майер погиб при бомбежке, а его информатор оборвал свой конец нити.
Этот потрошитель коров устроил у себя в лавке филиал черного рынка. В итоге собрался круг покупателей, желавших свеженького мясца, и Трактирщик за очень хорошую оплату удовлетворял спрос.
У Штайнера в Берлине дел было по горло, и поездка в Мюнхен оказалась некстати. Но если хочешь, чтобы дело было сделано как надо, сделай это сам.
Штайнер раскрыл командирский полевой планшет «Meldekartentasche 35», достоинства которого успел оценить, достал оттуда чистый лист бумаги и отточенный карандаш.
Он во всем придерживался порядка.
В центре листа оберштурмфюрер выписал аккуратный кружок. Внутри написал мелко каллиграфическим почерком «Трактирщик».
От центрального кружка прочертил прямую, изобразил второй кружок, вписал туда Йозефа Майера. От Трактирщика в противоположную сторону увел еще одну прямую, и в очередном кружочке поставил знак вопроса. Вниз увел третью прямую, обозначил четвертый кружок, внутри написал «Иван».
