─ Это точно, ─ сказал Шпарин, посматривая в небо. Левая нога начала выбивать дробь по бетону.
«Иду в разнос. Не хватало появиться Древаке и конец путешествию».
База медленно уходила из-под ног. Шпарин выдернул наушники из зажима над откидным сиденьем, надел и прислонил нос к иллюминатору, рассматривая ленточки дорог внизу.
«Никаких запросов, никаких переговоров с наземными службами. На Базе их может и нет, но в этом… Боровске, они обязаны быть, он рядом. Полное радиомолчание. Флуктуация, кавитация, турбуленция. Хотя кавитация не из этой оперы… Возможно, тот перекрёсток с указателем путь домой. Когда-нибудь я доберусь до него…».
Дым от пожара уже не поднимался вверх, потерял силу и стелился понизу. Появился комплекс, окружённый антенными полями, ─ ряды гигантских овальных зеркал и проволочных катушек на треногах уходили за горизонт. Прямоугольники пожарных машин под зеркалами казались букашками. В антенных полях к небу стремились белые башни. В центре круга из высотных башен пульсировал стекловидный прозрачный кокон. Внутри кокона бесновалась оранжевая масса, кипела и набрасывалась на стенки. Верх одной из башен развален. Из пролома выглядывал кусок раскалённой спирали и сыпал жёлтыми искрами.
Шпарин опустил голову, под невесёлые мысли незаметно задремал и очнулся, когда вертолёт дёрнулся, провалился вниз, начал делать разворот и пошёл на снижение. Шпарин заглянул в иллюминатор. Мимо, параллельным курсом, навстречу, проскочил вертолёт с таким же бортовым номером.
─ «Проклятье! ─ послышался в наушниках голос лейтенанта. ─ Едва не столкнулись! Над этими гиблыми местами может случиться самое невероятное. Можно увидеть свою прабабушку, сидящую на облаке или, что ещё хуже, самих себя, летящих рядом. Возвращаемся, хочу сделать доброе дело».
***
─ Капитан… ─ сказал пилот, открывая дверь. ─ Хочу вам кое-что сказать… Никто не знает сколько у него жизней. Сегодня показалось ─ у меня последняя, а у вас теперь есть кое-что в запасе. Понимаете, о чем я? Надеюсь, вы выпутаетесь.
Шпарин поднял голову и, обхватив затылок руками, наблюдал за вертолётом, пока тот не превратился в маленькую стрекозу. Навстречу этой стрекозе неслась другая, несколько секунд, и они слились, превратились в пылающий ком и растворились в пожелтевшем небе.
Он пересёк плац и замедлил шаги. Навстречу, огибая штаб, шла Катя, распущенные волосы, белая блузка, белые брюки.
─ Привет! ─ сказал Шпарин синеглазой девушке.
─ Здравствуйте, молодой человек! Мы встречались?
У Шпарина вытянулось лицо. Катя улыбнулась, чмокнула в щёку и подхватила под руку.
Девушка привела Шпарина в квартал однотипных одноэтажных домиков утопающих в деревьях. Прямые улочки, невысокие заборчики, кое-где цветы во двориках у домов. Они прошли по «Виноградной» и остановились у дома номер шестнадцать. Девушка открыла калитку и вошла в палисадник.
─ Не забыл?
В прихожей Катя бросилась ему на грудь и, обнимая, впилась в губы.
─ Соскучился? Я так тебя ждала, ─ прерывисто дыша, сказала девушка и спросила, заглядывая в глаза:
─ Помнишь Красносельск, наши шесть дней в той пустой гостинице? Повторим? У меня двухнедельный отпуск, потом снова командировка.
Шпарин снял руки девушки с плеч.
─ Помню. Конечно, помню. Поел бы чего-нибудь. А куда командировка?
─ Ты изменился, Шпарин! У тебя всегда на уме сначала была любовь, а уж потом вопросы. Сдаешь? Иди в душ, потом я. Легкий ужин и постель до утра, как в старые времена. Халат можешь взять мой, тебе подойдет, ты похудел, похоже, заграничные девки выжали из тебя все соки. Но я тебя быстро восстановлю, понял?!
