Она что-то записывала в телефон, потом вдруг склонилась над экраном: губы сжаты, но уголки дрожат, брови взлетают вверх, пальцы беспорядочно барабанят по столешнице, затем – смех. Не тот искусственный, что он слышал в баре от Инны, когда она заигрывала, а настоящий, взрывной, заставляющий её прикрыть рот ладонью, но не смолкнуть.
Чувство легкой зависти кольнуло Максима.
«Она может радоваться. Просто так. Без причины. А он? Когда он в последний раз искренне смеялся?»
Максим окончательно потерял интерес к своему заказу и сконцентрировался исключительно на очаровательной незнакомке: как она прикусывает нижнюю губу, когда сосредоточена, как прядь волос постоянно выскальзывает из-за уха, и она с лёгким раздражением закидывает её обратно, как она обмакивает вилку в соус, прежде чем отправить кусочек салата в рот, и потом облизывает губы, словно ребёнок.
Каждое её движение было естественным. Никакой игры, никакого расчёта. Максим понимал, что просто неприлично так откровенно пялиться и пытался отвернуться, но взгляд снова и снова возвращался к ней.
Необходимо было завязать разговор, узнать её имя, ну а дальше по наитию, однако странное дело вся присущая ему легкость в общении с женщинами, позволяющая непринужденно завязывать знакомства, внезапно куда-то улетучилась.
Наконец, собравшись и сжав кулаки, он представил, как подходит, говорит что-то банальное вроде: «Что же там такого смешного?» Когда она вдруг подняла глаза и взглянула прямо на него. От неожиданности Максима словно ударило током. Он хотел отвести взгляд и скрыть своё смущение, но вместо этого продолжал пялится с глупой физиономией, заливаясь краской смущения. За эти доли секунды возникшего зрительного контакта Максиму показалось, что между ними установилась незримая связь, которая не может появиться между случайными людьми и что она тоже это почувствовала, но девушка лишь улыбнулась скорее вежливо-отстранённо, чем заинтересовано и снова погрузилась в телефон.
Максим одним глотком допил кофе, оставил деньги на столе и вышел. Проходя мимо столика, где сидела девушка, он даже не решился взглянуть на нее, она же в свою очередь продолжала улыбаться телефону, словно, не замечая его уход.
Солнце слепило. Где-то кричали дети. Машины проносились одна за одной как мысли в его голове.
«Почему ты не заговорил с ней?» – корил он себя все дальше и дальше удаляясь от кафе. «Еще не поздно вернись пока она не ушла!»
Но мысль столкнуться со взглядом её пронзительных голубых глаз и при этом ещё что-то умудриться выдавить из себя, начисто его уничтожала. Перед ним всплыли образы Инны и Леры, настойчиво ищущих его компании, и такого же настойчивого стремления с его стороны их компании избежать. В его голову тут же проникла убежденность, что у голубоглазой незнакомки определенно кто-то есть, такой же как она – с искренним смехом и способный наслаждаться жизнью, а Максима, она будет воспринимать как он воспринимает Леру и Инну – как навязчивое недоразумение. Не желая себе столь невзрачной роли, Максим решил поскорее выкинуть её из головы и с подобным намерением вновь шагнул в здание «Север – Атлант».
Кафе «Бриз» осталось позади, но образ незнакомки не отпускал Максима. Войдя в офис, он механически опустился в свое кресло, ощущая, как привычная обстановка стала чужеродной. Монитор с полузаполненной таблицей Excel, пластиковая подставка для канцелярии, фотография с корпоратива – все эти предметы казались теперь бутафорией в плохой театральной постановке.
