Читать онлайн Валерия Калужская - Затопь

Пальцы сжали горлышко бутылки, и она по дуге взлетела вверх, рассыпая мелкие капли, а потом опустилась – и вдребезги разбилась о голову. Ещё несколько секунд Артур напряжённо вглядывался в потерявшее всякое выражение лицо, а потом вынужден был отпрыгнуть назад, всё ещё сжимая в руке отколотое бутылочное горлышко – когда стоящий перед ним человек повалился вперёд, сначала как-то плавно, а потом с грохотом, показавшимся Артуру оглушительным.

«Я убил его, – билось в висках у Артура вместе с пульсом. – Я убил его. Я убил его.

А если нет, то он сейчас встанет и убьёт меня».

Артур развернулся и бросился прочь.

Из комнаты, из квартиры, вниз по лестнице и на улицу, едва не сорвав с петель хлипкую дверь подъезда. Он бежал по освещённым фонарями улицам, перебегал наискосок перекрёстки, нырял в тёмные переулки и пару раз перелез через невысокие заборы. На глазах выступили слёзы, лёгкие резало одышкой и прохладным ночным воздухом, но Артур продолжал бежать, не смотря по сторонам и не оглядываясь назад. Не думая о направлении, о цели, только о том, что осталось позади – прочь, прочь от этого!

В голове никак не укладывалось, что он взял бутылку и разбил её о голову взрослого человека. Что ему хватило духу.

Когда он уже не смог выдерживать свой бешеный темп, когда в боку сильно закололо, а лёгкие разразились тяжёлым надсадным кашлем, Артур перешёл на шаг, огляделся по сторонам; только в этот момент он понял, где оказался.

Затопь. Из всех возможных мест он прибежал в Затопь.

Стоя на покинутой всеми улице среди пустых домов, он беспомощно оглядывался по сторонам, опасаясь чего-то – какая разница, чего именно? это же проклятая Затопь! – и пытался восстановить дыхание. И когда в голове чуть-чуть прояснилось, он решил: а почему бы, чёрт возьми, и нет?

Ему надо где-то переждать ночь, остыть и успокоиться, решить, что делать дальше, а в Затопи, по крайней мере, его не будут искать по темноте. Он просто отдохнёт здесь до утра, а потом…

Словно дождавшись неведомого сигнала от мозга, ноги моментально заболели, уставшие после бега мышцы словно налились жидким огнём. Глаза начали закрываться сами собой, веки потяжелели, в голове зашумело. Отдых стал не желанным, а совершенно необходимым.

С трудом преодолевая эту чугунную усталость, Артур шагнул к ближайшему дверному проёму, чернеющему в стене прямоугольником темноты. В Затопи не было ни фонарей, ни сияющих неоновых вывесок, но всё же в проникающем через окно свете луны Артур смог кое-как оглядеть комнату. По крайней мере, в ней никого не было – ни людей, ни чего похуже – и не слишком сильно воняло, сейчас ему этого вполне хватило. Вдоль дальней стены выстроилось несколько деревянных ящиков; кое-как сдвинув их вместе, Артур собрал себе сносную постель, устроился со всем возможным в такой ситуации комфортом, подложил руку под голову и моментально провалился в сон.

– Он жив, как думаешь? – опасливо спросил кто-то над головой у Артура.

– Да жив, конечно, – убеждённо отозвался другой голос. – Вон, дышит же. Просто дрыхнет.

– Может, разбудить? – снова спросил первый.

Артур не спешил открывать глаза. После первого мгновения недоумённой потерянности, которое каждый испытывает после пробуждения, он резко взбодрился – пожалуй, даже слишком резко, прилив адреналина едва не подкинул его на импровизированной кровати. События прошедшей ночи вломились в память, словно потерявший управление грузовик в отбойник шоссе. Сразу вспомнилось всё: ссора, собственная решимость, взлетающая бутылка, салютом рассыпающая мелкие капли, стекленеющий взгляд, грохот падения, бегство в неизвестность… и Затопь.

В таком месте имело смысл прикинуться мёртвым – или хотя бы спящим – до тех пор, пока не разберёшься, во что ты влип и кто караулит твоё пробуждение.

Когда-то давно, когда Затопь ещё не носила это имя, она была просто маленьким прибрежным городком, разросшимся из совсем уж крохотной рыбацкой деревушки. Наверное, он был красивым; наверное, он был счастливым, хоть и носил не слишком благозвучное название, переводившееся с языка местных племён как «Дурной берег». Городок понемногу разрастался, вползал вглубь континента, всё дальше от моря, сердечно принимал туристов, дарил уют своим жителям…

А потом пришла вода.

Все, кто живёт на берегу моря, знают, что оно – сила капризная. Порой дразнит, порой чудит. Иногда заглядывает к людям в гости: то с разбегу, огромной волной, сметая хлипкие конструкции и зазевавшихся прохожих, то тихонько, исподтишка, заполняя собой улицы и подвалы, пока город спит. Открывая двери своих домов поутру, жители будущей Затопи обнаруживали, что дороги превратились в каналы, и добраться до почты или рынка можно только на лодке – впрочем, и сам рынок основательно подтоплен, туда соваться толку нет, а на почте все посылки и письма отсырели.

Вода уходила, вода возвращалась. Когда меньше, а когда и побольше.

Понемногу люди перебирались от побережья поглубже в город, пустели дома, затем целые улицы, районы… Море никогда не забиралось дальше определённого уровня, словно наталкивалось на невидимую границу, и по этой границе заключился негласный договор между ним и людьми. Прибрежную часть города люди оставили, подарили морю, позволили ему приходить в любой момент, и как-то между делом прозвали Затопью. Никто бы уже не вспомнил, когда и как родилось это слово.

Конечно, предпринималось несколько попыток возродить Затопь, отремонтировать и заселить дома, снова вернуть себе побережье, по которому все так скучали, но море снова и снова прогоняло людей прочь. Затопь быстро облюбовали для встреч, которые необходимо было скрыть от чужих глаз, – то есть или для любовных, или для незаконных; но даже самые бесшабашные хулиганы и отъявленные мерзавцы не любили задерживаться там надолго. Рассказывали, что кое-кто, впрочем, всё же прижился среди покинутых и часто подтапливаемых домов; рассказывали, что не все из них люди. Кто-то в такие истории верил, кто-то скептично хмыкал, но в общем и целом от Затопи старались держаться подальше. Матери пугали детей историями о выползающих из заброшенных домов морских чудищах…

Артур знал это всё наизусть – и историю появления Затопи, и все связанные с ней байки. Любой житель города их знал. Поэтому с обитателями Затопи встречаться он не горел желанием и глаза открывать не торопился. Может, поговорят и уйдут прочь?

– Да оставь его, – словно подслушав мысли Артура, предложил второй голос. – Пойдём. Вернёмся попозже.

– Сейчас, погоди, – попросил первый голос. – Возьму для Иды…

«Сейчас они уйдут, – мысленно повторял себе Артур. – Сейчас, потерпи буквально минутку, и они уйдут, и тогда…»

Что произойдёт тогда, он додумать не успел. Что-то холодное коснулось его пальцев, и он непроизвольно подскочил, взмахнув рукой в сторону гипотетической опасности.

– О. Проснулся, – бесстрастно прокомментировал второй голос.

В дверном проёме, скрестив руки на груди, стояла девушка. Из-за того, что дневной свет остался у неё за спиной, Артур не мог разглядеть её в подробностях, но ему показалось, что она примерно его ровесница, лет пятнадцати или около того. Она не выглядела ни страшной, ни опасной, и определённо казалась человеком – то есть не соответствовала ни одной популярной байке о жителях Затопи.

Артур перевёл взгляд на того, кто стоял у самых ящиков, послуживших ему кроватью; на того, кто так неудачно прикосновением напугал его.

Перед ним стоял ребёнок. Неопределённого пола и явно помладше, с испуганным взглядом огромных светлых до прозрачности глаз. Вообще он весь казался каким-то бледным, блёклым, настолько что почти светился в полумраке комнаты, отражая проникающий сквозь окна солнечный свет, подобно луне. Почти альбинос в застиранной до бесцветности одежды.

Каким-то параллельным мыслительным процессом в голове заворочался подбор материалов: такой типаж надо рисовать чем-то лёгким – может, художественными маркерами? Или карандашами удастся передать эту светящуюся бледность, если взять бумагу потемнее? А может, акварель?

– Прости, – ребёнок выглядел ещё более удивлённым и напряжённым, чем Артур; по голосу по-прежнему не было ясно, девочка это или мальчик. – Я просто хочу забрать осколки. Если ты не против…

Всё ещё не произнося ни слова, Артур снова перевёл взгляд – теперь на собственную руку, на которую указывал ребёнок. Оказывается, он всё ещё сжимал в руке отбитое горлышко бутылки. Кто бы мог подумать – не бросил её сразу на месте, не потерял во время беготни по городу, не выронил, пока спал…

Наверное, он напугал ребёнка, когда взмахнул рукой с зажатой в ней «розочкой», запоздало сообразил Артур. Но что уж теперь поделаешь.

– Не против, – ответил он; оказалось, что голос сильно охрип, и Артур счёл за лучшее замолчать и немного прочистить горло.

Он опустил бутылочное горлышко на ящик рядом с собой, почему-то не рискнув передать его ребёнку в руки.

– Спасибо, – вежливо поблагодарил ребёнок и представился: – Я Солнышко.

«Да что ты будешь делать, – мысленно выругался Артур. – Вот какого ты пола, Солнышко?»

– Вообще, меня зовут Ми́ке, – уточнил ребёнок, словно услышав этот незаданный вопрос. – Но все зовут меня Солнышком. Ты тоже можешь так звать.

Так стало понятнее, Мике – имя вроде бы мужское. Наверное. Артур почувствовал облегчение. Вообще, учитывая обстоятельства, у него было очень много причин нервничать, а также имелось ещё больше вопросов, которыми стоило бы задаться, но вот эта разгадка крошечной и простой тайны отчего-то придала ему сил. Как будто она стала добрым знаком: с остальным тоже как-нибудь удастся разобраться.

– Я Артур, – представился он.

Может быть, ему не стоило, может быть, это было небезопасно, но почему-то казалось, что бояться нашедших его людей не стоило. Или просто отчаянно хотелось в это верить.

Он перевёл вопросительный взгляд на девушку в дверном проёме.

– А это Кипятильник! – поспешил представить свою подругу Солнышко-Мике.

– Кипятильник? – удивлённо переспросил Артур.

– Потому что вскипаю за минуту! – неожиданно резко отозвалась она, подавшись вперёд, но тут же снова расслабленно опёрлась плечом о дверной косяк. – Да не обращай внимания. Просто кличка, ничем не хуже других.

По мнению Артура, зваться Солнышком было как-то более лестно, чем Кипятильником, но вслух он этого высказывать не стал, не желая обидеть новых знакомых.

– Вообще, мы пришли за этим, – Кипятильник указала на ящики, послужившие Артуру кроватью. – Так что не мог бы ты свалить, пожалуйста. Мы только всё, что внутри, заберём, и можешь спать дальше.

– Всё заберёте? – переспросил Артур.

Он двигал ящики ночью, и они запомнились ему слишком тяжёлыми для некрупной девушки и ребёнка.

– А что, тебе нужнее? – неправильно интерпретировала его вопрос Кипятильник.

– Нет, просто подумал, может, вам помощь понадобится, – Артур потёр лицо, отгоняя остатки сна. – Сами вы всё далеко не утащите.

– Ну, можешь помочь, – равнодушно пожала плечами Кипятильник.

Она не просила о помощи, даже не ждала её, просто констатировала факт: Артур в состоянии её оказать.

– Далеко идти? – уточнил Артур.

Ему не хотелось возвращаться в город, пока он не успел всё хорошенько обдумать и принять какое-то решение.