Как будто его перевернули вверх ногами или, точнее… как будто перевернули меня.
Я бы упала, свалилась бы мертвым грузом на лесную тропинку, если бы Калдамир молниеносно не подхватил меня и не посадил обратно на лошадь. Ринн уступила, переместив свой вес подо мной, пока я пыталась вернуть равновесие. Когда мне наконец удалось выпрямиться, в голове все еще пульсировала тупая боль, но чувство, что я сию минуту провалюсь сквозь землю, к самому центру мира, исчезло.
Спустя мгновение, когда опасность упасть с лошади мне уже не грозила, его руки отпустили меня. На их месте остался горячий след, когда он отступил и, откашлявшись, произнес:
– Людям в мире фейри может быть трудно. Возможно, потребуется время, чтобы сонастроить ритмы твоего тела и течение энергий здесь.
– Как долго? – спросила я, но слова с трудом выходили из груди и срывались с губ.
– Совсем ничего.
Лошадь бросила на Калдамира взгляд, который не поддался считыванию. Однако я точно знала, что фейри не рассказал мне что-то еще.
– Прекрасно, – пробурчала я в ответ, подаваясь вперед, чтобы схватиться за седло в поисках равновесия. – Держи свои секреты при себе. Только… только ответь на один вопрос.
– Какой?
– Я когда-нибудь смогу покинуть Аварат?
Ответ был известен еще до того, как он прозвучал. Не нужно было разбираться в особенностях наделенных даром речи лошадей, чтобы верно считать ее отведенный взгляд.
Калдамир взял лошадь под уздцы и слегка потянул, дав ей понять, что мы возобновляем наше путешествие.
– Нет, Делфина, – ответил он, ступая вперед. – Ни одному человеку не удавалось уйти из Аварата живым.
* * *
Я и не предполагала иначе. Ни в одном древнем сказании – каким бы ненадежным каждое из них ни казалось – не упоминалось о возвращении человека из мира фейри после похищения.
Мне следовало бы сосредоточиться на этом, горько оплакивать свою прежнюю жизнь, которая была окончательно и бесповоротно утрачена. Вместо этого все мое внимание было направлено на нечто иное.
Делфина.
Я впервые услышала свое собственное имя из его уст. От одной мысли об этом по спине пробежали мурашки… И из-за этого он пробудил во мне чувство жгучей ненависти. Ни один мужчина, простой человек или фейри, не обладал правом иметь такую силу надо мной. Силу, заключавшуюся в простом произнесении моего имени, и от которой сразу же пересыхало во рту.
Почти уверена, дело было в каком-то заклинании, чарах. Однако это ничуть не уменьшало моей ненависти, так же как и не меняло того факта, что я желала снова услышать свое имя из его уст. Клянусь, в следующий раз мне повезет увидеть, как при этом складываются его губы.
Как раз перед тем, как врезать ему прямо в его чрезвычайно острую челюсть. Конечно, это не совсем что-то бы поменяло…
Об Аварате мне доводилось знать, по существу, крайне мало. Так же как и о фейри, да и обо всем здесь, но… что-то я знала наверняка. Например, знала, что по сравнению с фейри я всего лишь одна из тех мошек, что жужжали вокруг нас в лесу.
Я также знала, что не выберусь отсюда живой – будь неладно проклятье, – и самое меньшее, что можно было сделать, – это убедиться, что не умру спокойной смертью. Калдамир и все прочие фейри еще пожалеют о том дне, когда заключили сделку и притащили меня сюда.
Если, разумеется, Аварат не прикончит меня первым.
Мы провели в дороге всю ночь: ехали до тех пор, пока я уже больше не могла сидеть в седле прямо. Однако после того как я в третий раз чуть не упала со спины Ринн, мы остановились, но только по требованию лошади.
