Участникам семинарской группы по экономике, с кем я занимался в университете, – землю в Атами и виллу.
Моим бывшим девушкам (мне стыдно приводить здесь список, я его приложу отдельно) – землю в Каруидзаве и виллу.
Парикмахеру Ямаде, Накадзоно из аптеки, показавшему мне органические средства для роста волос, господину Саруватари, чья компания разработала мое любимое молочное мыло, – землю в Кинугаве. Извините, участок не очень большой.
Господину Додзё – ветеринару, который заботился о моем любимом Вакхе, его сыну Рё, что гулял с Вакхом, дрессировщику Сасаки, владельцу питомника Иноуэ, дарителю земли под питомник Танаке и хозяину этой земли господину Судзуки – виллу в Идзу.
Да уж… Мы с Синодой недоуменно качали головами над бесконечным завещанием. Такого странного документа я еще не видела.
Эйдзи оставил два завещания: одно краткое и одно подробное. Через неделю после того, как Гиндзи опубликовал свой ролик, на сайте юридического консультанта Эйдзи обнародовали полный текст. Мы с Синодой срочно встретились в вестибюле той же гостиницы.
– Я не понимаю, чего он хочет, – растерянно досадовала я, прокручивая текст на экране планшета.
Создавалось ощущение, что Эйдзи вспомнил всю свою жизнь и вписал во второе завещание каждого, кто сделал ему хоть что-то приятное. То ли дурак, то ли добряк, но шуму он наделал немало. И в чем состоит месть преступнику, я тоже не очень поняла.
– Разве можно отомстить, дав денег? Если бы я была убийцей, посчитала бы себя настоящим везунчиком: мало того что удалось выполнить задуманное, так еще и целое состояние получу.
Синода опять покачал головой:
– Ну, можно заподозрить, что так он пытается заставить преступника задуматься о своих грехах. Тому ведь придется каждый раз, когда будет тратить деньги, вспоминать жертву.
Слова его звучали неуверенно.
– Но если эти деньги достались тебе после убийства кого-то ненавистного, ты вовсе не будешь чувствовать себя обязанным ему. Такое, скорее, вызовет прилив сил, разве нет?
– Пожалуй. – Синода скрестил руки на груди.
Все еще не ощущая удовлетворения, я снова заглянула в пункт «Как определить преступника».
– Сама жертва не хочет, чтобы преступника судили, так что наверняка полиции ничего не сообщат.
Синода кивнул:
– Значит, даже если преступник заявит о себе, уголовного преследования не будет?
Вполне естественный вопрос.
– Написано так. И все равно любой может нарушить условия и разболтать секрет. Опять же, обязательство можно расторгнуть, если оно противоречит девяностой статье Гражданского кодекса.
– Так что, завещание признают законным, как думаешь?
– Хм. Есть разные варианты, но думаю, может получиться.
Всю неделю я проторчала в библиотеке адвокатской коллегии, изучая прецеденты, где отстаивалась законность или незаконность завещания, и разные теории. Нашла даже научную статью, которая признала действительным завещание Сахэя Инугами, описанное в романе «Клан Инугами»[8]. В общем, я убедилась, что наш случай хоть и крайне странный, но его вполне можно защитить, прибегнув к софистике.
– Клейкую ленту и софистику можно приспособить к чему угодно, – вырвалось у меня.
Так любил говорить Цуцуи, мой начальник. Вспомнив его улыбку, я разозлилась, но сдержала гнев и вернулась к завещанию Эйдзи.
– По закону можно доказать что угодно. Другой вопрос – действительно ли «Морикава фармасьютикалз» намеревается соблюсти условия этого странного завещания. Заявления от кандидатов на роль преступника уже принимались, и заседание должно было пройти в головном офисе компании.
