Гизеке понимал, что не должен вызывать никаких подозрений, и тянулся изо всех сил.
Он казался примерным службистом, и известный ас Франц Миллер, у которого погиб стрелок-радист, сам попросил назначить Гизеке в его экипаж. Теперь оставалось улучить момент. И после одного из воздушных налетов на железнодорожные узлы, когда полк Миллера уже возвращался с задания, Гизеке воспользовался атакой советских истребителей. Заметив, что один из «ястребков» ведет огонь по самолету, Гизеке застрелил Миллера и штурмана, а сам выбросился из потерявшего управление бомбардировщика с парашютом…
– Остальное тебе, наверное, рассказали, товарищ Петров! – сказал Гизеке. – Все. Я со своими. Больше мне ничего не надо.
Но Алферов уже во время рассказа Гизеке поймал себя на заманчивой мысли…
Связаться с генералом было просто.
– Действуй! – сказал генерал.
И через день Густав Гизеке, он же «Француз», вместе с Алферовым стоял в окопчике боевого охранения на одном из участков Западного фронта. Сюда же двое бойцов притащили пулемет. Ночь выпала стылая, темная, ветреная.
– Ну… – сказал Алферов. – До свиданья. До победы, Густав!
Они снова обнялись, и Гизеке выбрался на бруствер и пополз, волоча за собой пулемет.
До немецких позиций было метров шестьсот.
Алферов выждал пять минут, потом выстрелил из ракетницы.
Тогда заговорили винтовки и пулеметы, заухали минометы, ударила полковая артиллерия.
Огонь велся расчетливо: так, чтобы опоясать полосу, по которой полз Гизеке, но не задеть его самого.
Гитлеровцы ответили немедленно. Их ответный огонь страшил Алферова: шальная пуля или дурацкий осколок могли свести на нет весь замысел.
Три недели прошли в напряженном, терпеливом ожидании.
А в самый канун нового, сорок второго года, точно в назначенное время на знакомой волне раздались почти забытые и такие дорогие позывные «Р-35»!
– Я говорил, что с телеграммой в Брюссель поторопились, пошли на ненужный риск! – сказал тогда Алферов майору Васильеву.
– Кто же знал, что так повернется? – возразил Васильев. – Задним умом, брат, мы все крепки! А не попади твой «Француз» на Восточный фронт, не сумей связаться с нами, не перейди линии фронта – что тогда?
– Тогда следовало бы еще что-то выдумать, но не телеграмму посылать! – сказал Алферов. – Мало ли что…
– У страха глаза велики! – рассердился Васильев.
А страхи Алферова были ненапрасными.
Несколько последних телеграмм «Аргуса» вызвали недоумение: в них проскользнули сведения, не совпадающие со сведениями других групп.
Само по себе это еще ни о чем не говорило. Данные, полученные из разных источников, конечно, могли не совпасть. Но потом неточности стали очевидны.
В середине января эта печальная догадка подтвердилась: из Парижа сообщили, что группа «Аргуса» захвачена во время сеанса с Москвой, шифровальщица, радист и еще два офицера арестованы, а сам «Аргус» избежал ареста только благодаря чистой случайности и успел предупредить своих, появившись во Франции инкогнито.
– Все правильно, – сквозь зубы заметил Васильев. – Господа из абвера пытались начать с нами радиоигру. Отлично, сделаем вид, что верим им…
– Они получили ключ к нашему коду, – сказал Алферов. – Ты понимаешь, что это значит?
– Да, конечно. Прочитают все ранее перехваченные телеграммы. Но господам фашистам придется попотеть! Телеграмм-то более чем достаточно!
– А про телеграмму от восемнадцатого октября ты забыл?
