Продырявленную огнем пулемета механическую птицу бросили, а летчик Ставрогин, прослезившись, вскинул на плечо кавалерийский карабин, что хранил в аэроплане на случай, если придётся совершить вынужденную посадку, встал в строй и зашагал вместе со всеми, слившись с одноликой серой массой.
Теперь, размеренно ступая шаг в шаг среди солдат, пилот Ставрогин отличался только тем, что мог представить, как бы он смотрелся с высоты полёта над этой заснеженной и заросшей бесконечными лесами местностью среди смертельно усталых и выживающих на морозе людей, бредущих неизвестно куда и с какой целью.
Цель белого движения стала растворяться в этих белых бескрайних снегах сибирского простора, как-то быстро потеряв актуальность и политическую значимость под натиском красных войск, число которых множилось по мере угасания энтузиазма белого движения.
Пушки тащить по заснеженной тайге без дорог было невероятно тяжко. Лошади уже не справлялись, также выбившись из сил без отдыха и добротного корма. Пришлось пушки бросить, а замки и прицелы от пушек утопить в реке. Шли теперь как бы налегке, оставив только самые лёгкие мортиры, которые можно было навьючить на коней. Корпус сохранял боеспособность и сминая заставы красных войск двигался по бездорожью, не встречая крупных сил противника.
Генерал Владимир Оскарович Каппель, воспитанный благородным аскетом в семье потомственных военных, бодрил своих усталых солдат:
– Ребятушки, пушки мы добудем! Не теряйте духа, в этом залог нашей победы! Помните наставления фельдмаршала Суворова, который через Альпы перемахнул и даже без пушек вышел из окружения!
Верили ему солдаты. Знали, что не бросит и не подведёт их генерал и будет день и ночь думать, как выйти из сложной ситуации, победить и сохранить их жизни.
Перед Каппелем встал вопрос, куда двигаться дальше после Красноярска.
Железная дорога контролировалась чехами, которые отметив, что власть переходит к противнику, вступили в переговоры с большевиками и поддерживать армию Каппеля отказывались.
Каппель до Красноярска следовавший преимущественно в поезде, имел возможность лично наблюдать безобразия, чинимые недавними союзниками. Возмущенный поведением чешских легионеров Каппель даже послал командующему корпусом Яну Сыровому вызов на дуэль, который чешский генерал проигнорировал.
Каппель решил спускаться вниз по Енисею и дальше идти по льду замёрзшей реки Кан, в обход железной дороги и мест дислокации красных партизан.
В тоже время часть офицеров настаивала, что следует двигаться по Енисею вплоть до Енисейска, после чего идти на восток уже по Ангаре.
Этот путь представлялся более безопасным, но значительно более длинным.
Кан река порожистая, а берега реки изобилуют родниками и минеральными источниками, что делало лёд реки очень ненадежным.
Здесь пути войск разделились: генералы Перхуров и Сукин двинули свои войска по Енисею до Ангары и далее по ней в сторону Илима и практически избежав боевых столкновений по Лене-реке вышли к Байкалу. Преодолев озеро по льду, остатки войска оказались у Баргузина и, следуя на юг, вышли к Верхнеудинску уже в апреле.
Каппель принял решение идти по Кану.
Как оказалось, опасения были не напрасны. Несмотря на сильные, тридцатиградусные морозы, пороги Кана не замерзли, а по поверхности льда реки струилась вода из термальных источников.
Это создавало огромные проблемы.
