– Так что же с очередной стоянкой? – напомнил Хабич – Где собирается прятаться Оэлун?
Бектэр назвал, и приезжий довольно оскалился.
– А что Тэмуджин? – продолжил он расспросы – Всё также мечтает встать во главе отцовского Улуса?
– Мечтает! – подтвердил Бектэр с нескрываемой злостью – Но зря! Старший в роду я, и дай время, скоро совсем отобью у него охоту зариться на то, что по праву ему не дано!
Лицо незнакомца расплылось в довольной ухмылке.
– Хорошо! – заметил он с одобрением – Вернувшись, скажу Таргутай-Кирилтуху, что у Сочихэл подрастает достойный наследник Есугэя. Скоро, через каких-нибудь пару лет, будешь у его стремени верным нукером!
С этими словами Хабич огрел камчой коня и ускакал, оставив сияющего Бектэра, но тот недолго оставался один. Затаившиеся братья слышали всё, вплоть до последнего слова. Они остались лежать, выжидая, и вскоре терпение их было вознаграждено. Решив утолить жажду, Бектэр спрыгнул с коня и склонился над родником. Когда же он поднял голову, то увидел перед собой Тэмуджина. В руках его выгнулся лук, на который уже наложена была стрела, а в глазах – решимость. Бектэр оглянулся в поисках второго, и увидел его. Хасар подкрался со спины, отрезая путь к бегству, и тоже изготовился к стрельбе. Он понял всё: и то, что тайна его раскрыта, и намерение сводных братьев исполнить закон Степи. Издревле у всех кочевников измена считалась самым тяжким преступлением, перед которым блекло даже убийство. За последнее полагалась смерть одного лишь убийцы, но за предательство – смерть всего рода! И всё же ещё оставалась надежда. Глядя в глаза Тэмуджину, Бектэр произнёс подрагивающим от волнения голосом, напоминая часто повторяемую Оэлун фразу:
– Думаете ли вы о том, с чьей помощью можно исполнить непосильную для вас месть за обиды, нанесённые тайджиутскими братьями? Зачем вы смотрите на меня, будто я у вас ресница в глазу, иль заноза в зубах! На кого обопрётесь, когда у вас нет друзей, кроме своих теней, нет хлыста, кроме конского хвоста?
– Будь ты наихудшим из братьев, отнимай по прежнему добытое нами и чини другие обиды, всё равно остался бы нам братом! – прокричал Тэмуджин, готовый уже спустить с тетивы стрелу – Но теперь, предав, знаешь сам, что ждёт тебя и семью твою!
– Об одном прошу! – всё тем же звонким, дрожащим голосом произнёс Бектэр – Не разоряйте моего очага, не губите Белгутэя!
С этими словами он покорно присел на корточки, и Тэмуджин кивнул Хасару, не в силах выстрелить первым. Не раздумывая, тот выполнил то, на что не решался он сам. Стрела вонзилась в спину и вышла из груди. Бектэр вскрикнул и с удивлением уставился на окровавленный наконечник. «Сейчас поднимет голову и снова посмотрит в глаза!» – в ужасе подумал Тэмуджин, и поспешил выстрелить сам…
Как только сыновья вернулись в юрту, Оэлун всё поняла. Пригнанный прежде времени табун, отсутствие Бектэра и настрелянной дичи говорили о многом. Но главное – их лица. Суровые, с горящими глазами, в которых растерянность сквозила наряду с желанием завершить то, что уже начато.
– Где мой Бектэр?! – опередила её с вопросом Сочихэл – Что сделали вы с моим сыном?
Она поднялась с низенького стула и выронила из рук коренья, которые перебирала с Белгутаем.
– Убит! – коротко ответил Тэмуджин, стараясь не отводить взгляд – Мы подслушали его разговор с человеком Таргутая. Бектэр передавал тайджиутам сведения о нас и выполнял всё, что поручал ему враг.
