Язык в Горной стране был один, но за долгие времена родовой изоляции успел разбиться на множество рукавов; понимать друг друга улкасы однако же понимали. А разведчики свиров набирались из людей, родившихся и выросших в свирской части предгорий; общаясь с улкасами на протяжении мирных десятилетий, многие из них – большая часть – языком соседей; владела свободно.
– Так точно, есть. Я болтаю на северном, еще двое знают юго-западный говор.
– Прекрасно. Тогда сходите за первым линейным – ему тоже придется участвовать.
Линейный пришел через минуту. Не сразу, словно колеблясь, но доложил о прибытии, как полагалось по уставу: командир есть командир, пусть и в звании рядового, ничего не поделаешь.
– Обстановку вы понимаете, – начал Онго. – Предстоит сделать вот что…
Тут пришлось затратить куда больше слов, чем при разговоре с Зено; правда, питание при этом не расходовалось – так что можно было себе позволить объяснять в подробностях и даже отвечать на вопросы. Кажется, смог ответить на все.
– Разведке задача ясна?
– Все в порядке, – сказал разведчик с той мерой вольности, которая присуща всем полевым разведчикам вообще. – Это мы сделаем.
– Линейный, вам все ясно?
– Так точно. Особенного ничего.
– Только смотрите, чтобы никто не увлекся сверх меры. Не то еще, чего доброго, начнете лупить по своим…
– Ну, мы уж не вовсе дураки.
– На это и надеюсь.
– Когда начало? Онго ответил:
– Это узнаем через… минуты через две. Но старший флаг Зено вышел на связь уже через минуту. Видно, там, наверху, тоже понимали, что можно выиграть, если операция удастся. Зено спросил:
– У вас?
– Все готово. Ждем команды.
– Сравним часы. На ваших? На моих – три-четырнадцать.
– Три-тринадцать.
– Переведите. И начинайте ровно в три-тридцать. Дополнительных команд не ждите. Три-тридцать. Поняли?
– Так точно, все ясно.
– У меня все.
Онго повернулся к своим:
– Начинайте выдвигаться. Через пятнадцать минут дам команду.
– Командир, – сказал разведчик. – Лучше мы отойдем подальше и начнем пораньше – для правдоподобности.
Онго подумал секунду.
– Да, отойдите на выстрел подальше. Но начинайте точно, как сказано. И возьмите патронов побольше – чтобы шум был.
– Есть – начинать-точно, как сказано!….И точно через пятнадцать минут в некотором отдалении от каменной стены возникла перестрелка.
Сначала она была еле слышна, но становилась все громче и громче; видимо, противоборствующие понемногу приближались. Судя по силе огня, бой шел между двумя небольшими группами, одна из которых отходила все ближе к скалам, вторая же теснила ее все сильнее. Отходивших оставалось совсем мало; так можно было заключить, когда стали слышны не только звуки выстрелов, но в густой темноте оказались заметными яркие линии трассеров. А когда подошли еще ближе, можно было отчетливо расслышать и выкрики, звучавшие с обеих сторон. Со стороны отступающих кричали преимущественно на улкасе, реже – на очень ломаном свирском, преследовавшие же использовали исключительно свирский:
– Сдавайтесь, дикари, или перебьем вас всех во имя прогресса! Вы, бесхвостые горные вуцаны, мы вам навсегда рога обломаем!.. На что в ответ следовало:
– Смерть вам, нарушители творения, сейчас вам придет конец, Создатель за нас! Смерть исказителям истины!..
Этот шум, смесь автоматных очередей и яростных возгласов, все приближался к скалам. Камни, однако оставались равнодушными к людским страстям, сохраняя свою исконную неподвижность.
