Так было после Великой Отечественной войны. Беда пришла в каждый дом, но мы справились, помогая друг другу. Хотя всё равно это зёрнышко личного горя до сих пор хранится в каждой семье.
Правда, сейчас оно служит другой цели. Помогает не забыть о том, что пришлось пережить людям на той войне, не забыть о своих героях. Теперь, когда боль утрат уже уврачёвана, эта шкатулка становится ларцом с воспоминаниями. Так, рядом с горчичным зёрнышком можно положить письма, фотографии, памятные вещи, семейные предания – всё, что называют историческими источниками. А потом, используя эти источники, написать о подвигах своих предков… Так сделала я, так стала появляться повесть о моём дедушке, Петре Ивановиче Гусеве, которую я назвала «Заветный ларчик».
Вы когда-нибудь получали письмо с Великой Отечественной? Я – да, через много-много лет после её окончания. Это было письмо от однополчанина моего деда. Мой дед, Пётр Иванович Гусев, капитан миномётной батареи 220-й стрелковой дивизии, погиб 26 января 1945 года. В этом письме было всё, что мне давно хотелось узнать: какой он был человек, как воевал и как закончилась его боевая жизнь.
Получению этого письма способствовало то свободное время, которое внезапно появилось из-за карантина и заставило меня обратить внимание на свой дом. Я наконец решила разобрать кладовку и с огромным трудом вытащила оттуда коробку со старыми письмами.
При первом погружении в ворох бумаг из него выпала фотография молодого человека, мне доселе незнакомого. Он мне сразу понравился – красивый, спокойный, светловолосый. Вскоре, опросив родственников, я узнала, что это мой дед, погибший на войне, когда ему было 35 лет. Кроме того, что он воевал, был капитаном, имел много наград и был убит на территории Польши, я про него ничего не знала.
Пётр Иванович Гусев в молодости. Начало 1930-х годов
До сих пор я сожалела, что у меня нет фотографии, чтобы оформить штендер для Бессмертного полка. И вот как раз в тот год, когда эта акция не проводилась, дед сам пришёл ко мне.
Немного пережив радость от этой неожиданной встречи, я снова окунула руку в ворох писем и вытащила то самое письмо, «с фронта».
Это письмо пришло уже давно, в 1990 году, и было результатом поисков могилы моего деда, которые много лет вели мой отец и его брат, сыновья Петра Ивановича. Чтобы подтвердить захоронение, оказалось важным найти очевидца похорон, боевого сослуживца моего деда. И они его отыскали.
Сергей Романович Кулешов, старшина (он так и подписался, по-военному, старшина Кулешов), провёл на войне рядом с капитаном Петром Гусевым полтора года, с середины 1943-го по январь 1945-го. Что это были за годы! Чудом выжив после Ржева, 220-я Краснознамённая Оршанская ордена Суворова стрелковая дивизия вместе со всей армией начала наконец двигаться в обратном направлении, метр за метром освобождая нашу землю – Смоленск, Оршу, Минск. Операция, во время которой погиб капитан Гусев, была связана с битвой за Кёнигсберг.
За эти годы, проведённые в тяжёлых военных испытаниях, старшина успел изучить характер моего деда и сохранить для нас драгоценные свидетельства о его личности. «Пётр Иванович был спокойный, ровный, лишнего слова не скажет, все действия решал обдуманно». «Он выковал во мне выдержку, сноровку. Я его считал своим отцом, он очень заботился обо мне». Капитан Гусев и у бойцов, и у командования имел большой авторитет – которым пользовался, чтобы обеспечить своих людей всем необходимым.
