Заветный ларчик - страница 4

26 января, возвращаясь из штаба, он со своим ординарцем попал под обстрел немецкой артиллерии. Петра Ивановича убили. Ординарец был ранен, но смог добраться до части и сообщить эту весть. Бойцы роты похоронили своего капитана в местечке Паариз1 (Парыс, территория современной Польши).

До войны мой дед был председателем колхоза в ярославской деревне, и, как мне кажется, для него война была та же работа, тяжёлая и мужская. Важно было и выполнять приказы, и заботиться о технике и людях. И он делал это так же спокойно, рассудительно, ответственно. Просто теперь он освобождал землю от врага, чтобы потом на ней снова сеять хлеб. И Господь дал ему возможность её освободить.

Вот таким удивительным образом я получила письмо с войны и фотографию моего деда.

«Я помню ночь и лик пресветлый / В аду солдатского вагона, / Я волосы гоню по ветру, / Я в ларчике храню погоны», – писала Марина Цветаева.

У меня нет погон деда, но я сразу положила в этот ларчик письмо и фотографию.

Встреча с дедом вернула меня в те места, где он родился. Ярославская область, Пошехонский район, село Сырнево. Сначала в этом селе, а затем в соседнем Кардинском жила моя бабушка, Вера Ивановна Гусева. Почти каждый год в моём детстве мы приезжали к ней с папой. Это всегда происходило летом, в пору сенокоса. Папа помогал заготовить сено, потому что у бабушки была корова – большая и добрая, но я её ужасно боялась. Помню эту корову и полутёмный хлев, в котором она жила…

Домик бабушки, маленький, приземистый, уютный, стоял на границе старинного парка, который до революции был частью помещичьей усадьбы. Я помню до сих пор вековые могучие липы, ствол которых не обхватить одному человеку. Их строй служил границей бабушкиного участка, а другой границей был ручей – в те годы ещё не заросший, широкий, с вкуснейшей чистой водой.

Село Сырнево Пошехонского района Ярославской области. Впереди видна колокольня храма Рождества Христова.

Июнь 2023 года

В этом домике вырос мой отец и два его брата. Папа и дядя Сергей будут потом искать всё, что связано с их погибшим отцом, посвятят этому всю жизнь.

Папа очень любил эти места, гордился своей малой родиной…

Для взрослых деревенское утро начиналось очень рано. Я ещё спала под уютным одеялом. Открывая глаза, всегда видела большую икону Богородицы Тихвинской на стене перед кроватью. Сквозь ситцевые занавески на окнах пробивались солнечные лучи. Бабушка доила корову и выгоняла её пастись в деревенское стадо, а потом принималась готовить обед в печке. Эта печь занимала, наверное, половину домика и была центром жизни.

Отец рано утром шёл или косить траву, или рыбачить на реку Ухру, куда изредка брал меня с собой. До реки идти было долго. Мы переходили через большое поле, которое начиналось почти от дома моих родственников и, казалось, заканчивалось у самого горизонта. А там, на линии горизонта, и текла Ухра.

Папа расставлял удочки. Полагалось вести себя тихо. Но в детстве у меня не хватало терпения рыбачить с отцом на чудесной утренней зорьке – досаждали комары, я просилась домой. Поэтому вскоре папа перестал брать меня рыбачить. Сам же всё равно уходил, пока в доме все ещё спали, и возвращался к полудню с ведёрком, в котором плескалась парочка рыбок. Они доставались кошке. Видимо, для отца было важнее само пребывание на реке, чем улов.

Я так подозреваю, что большую часть улова он отпускал в Ухру. Папа хоть и родился в деревне, но его отношение к природе было лишено потребительства. Она была для него предметом любования и изучения. Не зря он окончил биолого-почвенный факультет Ленинградского университета и посвятил научную деятельность охране окружающей среды. Он словно чувствовал каждое растение, понимал его…