И снится опять, Святогор и Горыня пируют,
И ветры и вьюги за ними во мраке летят,
И смеется Добрыня, и Лютыня кричит и лютует.
И песни поют о былом, о грядущем молчат.
Они вспоминают сказанья о времени этом,
Они остаются во мраке, где камни и сны.
И только рокочут и бьются там горные реки
И вновь камнепады и бури, и слушаем мы.
О том, что случилось, как жили, любили когда-то.
И дети их снова с богами ужиться должны.
И были драконы и жены юны и крылаты.
Они пировали, и мир вырывали из тьмы.
Но после хранители все затерялись в метели
И люди остались без них, и грустили порой
Но черный тучи, как птицы, на мир налетели.
И сказки другие пишу я гусиным пером.
О тех временах, когда сага слагалась сказать что-то очень трудно, ведь времена это были допотопные и для сказителей неведомые. А вот к тому времени, когда скоро сказка сказывалась, Святогор был жив и невредим. И по-прежнему оставался великан этот и отец Яги, между прочим, хотя значительно моложе и сильнее ее казался, и в сыновья ей точно годился, вот что с ней сделала красавица- Лада, был он хранителем мира. И мир живых от мира мертвых охранял, чтобы ничего не перепуталось и в порядке оставалось. Так в те времена он и объезжал дозором свои владения.
Люди только еще зарождались, и никто в том мире внимания на них и не обращал. Они были так, младшими и самыми последними братьями медведей и волков, и такими очень даже неказистыми и хилыми. И кто бы к ним приглядывался, да прислушивался, кто мог знать, что из них не только князья да герои вылупятся, которые еще и драконов порубают и великанов в гроб загонят. А уж, что касается Святогора, то так оно и случилось, когда Илья из Мурома народился, этот герой народный. Для кого-то герой, а для кого-то погибель лютая. Но еще Ильи да и Мурома самого и в помине не было, а Святогор уже землю сотрясал при появлении своем, великаном он был могучим и прекрасным, сильным воинов, сам далеко видел, да и его не заметить трудно было.
Нет, никто тогда не знал и не ведал того, что случиться, как все перемениться может. Они были сильны, веселы и беспечны, за это и придется поплатиться скоро. Давно известно, маленькие да запуганные в драку в первую очень и кидаются, и что самое удивительное, порой великанов побеждают. Но пока Святогор объезжал дозором свои владения, в заповедный лес пожаловал, чтобы Ясуню навестить, да с Лешим побеседовать, они с Тихоном старыми приятелями были. Да и лес самым главным на земле считался, как такой стороной объехать можно? Но еще больше хотелось ему узнать, для чего Лада тут появлялась.
Вот тут-то Святогор на Велеса и наткнулся как раз. Шел к Лешему, а прямо к Велесу и попал. Он ни о чем не знал и не ведал, и прямо в замешательство пришел, когда его и узрел.
– И ты здесь, да что это с вами такое, всех из Ирия Сварог разогнал видно. Словно у нас земля всех вас поместить может, – удивлялся великан.
– Всех не всех, но мне там точно места нет, – признался Велес.
Уселся на пень огромный Святогор, специально для него Лешим приготовленный, чтобы передохнул он немного и от старого пня если не сил, то мудрости, которая никогда не помешает, набрался. И понял он, что рассказ будет долгим. Уже и чертей рога мелькать стали, и кот поблизости нарисовался, как без них могла хоть какая-то встреча обойтись? Не бывало такого прежде, да и быть не могло. Но Святогор только добродушно усмехнулся, пускай слушают, а что тут такого страшного? И рассказал Велес Святогору о том, как влюбился он без памяти в жену своего брата, прекрасную Диву, как оставался с ней, пока тот воевал, да с чудовищами сражался, а потом все и раскрылось. Когда вернулся неожиданно Перун, у них уже и Ярила был жив да невредим.
