– Поеду!
– Ну вот, – хлопнул я Сашку по плечу, – все в силе! Сегодня едем в Золотую долину. С Инной.
Я не мог не заметить, что они оба, словно завороженные смотрели на девочку. Было понятно, что возражений не последует. Однако в душе моей противно шевельнулась ревность. За короткое время Инна стала мне очень близка, я уже вовсю считал ее своей, а тут эти двое еще… И смотрят-то как! Хотя разве можно смотреть на Инну иначе? Вот только так: завороженно и с восхищением.
После уроков мы все втроем пошли провожать Инну домой. Пацанов словно прорвало: они как клоуны кривлялись перед девочкой, постоянно устраивали потасовки, мутузили друг друга так, что, когда мы подошли к подъезду ее дома, два моих друга были красные, потные и грязные. Их пионерские галстуки сбились на бок, а Сашка умудрился даже сумку школьную порвать и теперь держал ее под мышкой, чтобы оттуда не вывалились учебники. Мы договорились встретиться через час у Инниного подъезда и разошлись по домам.
Дома я долго крутился перед зеркалом и все думал, могу ли я понравиться такой девочке, как Инна. Вообще я всегда нравился сам себе. Мне нравилось мое худощавое телосложение, нравилось, что я достаточно высок. Да и на лицо я красив. Это от отца мне достались светлые волосы и черные как угольки глаза. Многие находили такое сочетание неотразимым. И я решил, что имею все шансы на то, что Инна полюбит меня. Полюбит так же, как я уже любил ее.
На следующее утро я проснулся в самом возвышенном состоянии. Вчера мы вчетвером очень прекрасно покатались на великах по окрестностям. Инна в спортивном костюме казалась еще красивее, чем в школьной форме. Мои друзья поначалу снова выпендривались перед ней, но потом освоились и стали общаться с ней на равных. Инна очень органично вписалась в нашу компанию. Она прекрасно ездила на велике и вообще оказалась очень спортивной и бесстрашной. В лесу мы лазали по деревьям, и она не хуже нас лазала, а может, даже и лучше. А когда мы подъехали к пруду и раздумывали, стоит ли искупаться или нет, так как был только конец апреля, Инна разделась до купальника и прыгнула в воду. Конечно, и мы попрыгали за ней. А после наша компания долго сохла под весенним солнцем. Мы загорали и мечтали о том, кто кем будет, когда вырастет. Я признался, что хочу быть трактористом или комбайнёром, чтоб в поле работать, Сашка хотел быть бизнесменом, Серега мечтал о военных погонах, а Инна вообще столько всего хотела, что даже не знала, что ей выбрать, чтоб посвятить этому жизнь.
– Я хочу зверей лечить, – загибала она тонкие пальцы, – еще мне история нравится, биология, география, еще хочу быть артисткой, чтоб в кино сниматься, еще хочется путешествовать, книги писать, танцевать, с парашютом прыгать… Так все интересно, а что главное для меня – я еще не поняла!
Мы смотрели на нее во все глаза и примеривали на нее все профессии, которые она называла. Нам казалось, что во всем она добилась бы успеха. Во всем без исключения.
С того дня Инна прочно влилась в нашу компанию. Она даже со следующего учебного года записалась на борьбу и стала заниматься вместе с нами рукопашкой. Уже через год ее стали допускать до соревнований, в которых она неизменно выходила победительницей. Я, Сашка, Серега – мы все втроем обожали Инну, но я всегда чувствовал, что она меня выделяет из нашей троицы. С друзьями моими ей было просто весело и хорошо, но со мной она часто откровенничала, открывала мне душу. И я один из нашей компании знал, что не все так гладко было у нее в жизни. Она призналась, что те родители, которые ее воспитывают, не родные ей. Они удочерили ее в Оренбурге, забрав из детского дома, когда ей было пять лет.
