Завр – вождь Яруллов - страница 30

И тут меня как по затылку камнем шарахнуло.

Ну, конечно! Какой же я дурак!

Ведь каждый из них хотел бы (и наверняка – в тайне лелеял эту мечту)– стать вождём или шаманом! От чего же тогда им радоваться тому, что я встаю у них поперёк дороги?

Теперь я – их соперник на пути к достижению мечты. Но ведь мы друзья! И от того – вдвойне тяжелее осознавать неизбежность предстоящей борьбы за первенство.

Друзья-соперники!

Соревнование, в котором ставка – верховная власть над родом, над жизнью и смертью каждого родича. В том числе и над жизнью того, кто всё время дышал тебе в затылок, борясь за ныне взятый тобой приз.

О том же, что кто-либо другой может увести из-под нашего носа копьё вождя либо посох шамана, ни у кого из нас даже и мысли не возникало. Только один из нас станет победителем! В крайнем случае – двое поделят власть между собой. Третий останется в стороне, не у дел. Но кто будет этим третьим?

Осознав всё это, я тяжело вздохнул и поднялся на ноги.

– Ладно… пошли спать. Солнце уже ушло…

Мы продолжали дружить.

Но именно с того вечера между нами возникло негласное соревнование во всём, что могло хоть на волосок возвысить одного из нас над остальными, хоть на шажок приблизить к ясно обозначенной цели. И если Кассу прикладывал огромные усилия к тому, чтобы стать вождём, а Лур – получить посох шамана, то мне нужно было стараться вдвойне, чтобы занять оба места. Именно такую задачу поставил передо мной сам Гукур. И на меньшее я был уже просто не вправе соглашаться.

Со временем жизнь всё расставит по своим местам. Но до того времени нам ещё нужно было дожить…

Осень продолжалась недолго.

За месяц листва с деревьев полностью облетела, трава пожухла и прибилась к земле. Зверья в лесу и в горах стало заметно меньше. Большинство птиц тоже разлетелись, либо попрятались, кто куда. Охотники всё реже приносили богатую добычу. Порой, выйдя из пещеры рано утром, они возвращались уже в сумерках с пустыми руками, либо приносили сущую мелочь: козлёнка, отставшего от стада, несколько крупных птиц, пару молодых свинок…

Мы начали экономить на питании. Таких пиров, как летом, уже не закатывали. Добытое мясо приходилось растягивать на несколько дней.

Начались частые дожди. С короткими перерывами они продолжались недели две. После чего стремительно, буквально за одну неделю, похолодало.

Однажды ночью дождь перешёл в снег, который, не прекращаясь, сыпал несколько дней подряд, навалив сугробы мне почти по пояс. Передвигаться по горному хребту и в долине стало ещё сложнее.

С началом дождей все «вигвамы» были сняты и убраны в пещеру. Подпорки их были сложены штабелем в её дальнем конце, среди валявшихся там каменных валунов. Это чтобы подпорки не загромождали жилую территорию. Значительная часть шкур, снятых с «вигвамов», была развешена на ветках, перекрывавших вход в пещеру.

Таким образом, получилось некое подобие почти сплошной перегородки, преграждавшей холодному воздуху доступ в пещеру. Лишь в самом верху входа оставалась открытая полоса, шириной немногим более метра. Через неё в пещеру попадал дневной свет и свежий воздух.

Да ещё сбоку оставался незакрытый проход, так же, как и прежде, перекрываемый на ночь ветками. Только теперь на эти ветки набрасывалось ещё и пара лошадиных либо оленьих шкур, убираемых по утрам.

Пришедшие «с улицы» родичи несколько стеснили тех, кто проживал в пещере постоянно. Но зато от большего количества людей стало теплее, что в условиях зимнего холода являлось весьма значимым пунктом в нашей жизни.