Завр – вождь Яруллов - страница 32

Я полагаю, что Гукур и понятия не имел о том, что такое телепатия. Но при этом превосходно пользовался своим умением очень тонко воспринимать чувства, переживания и настроения своего собеседника.

Зима выдалась холодная и снежная. Бывало, метель не прекращалась по несколько дней подряд, не давая возможности взрослым мужчинам выйти на охоту. Угроза голода начала постепенно проникать в нашу пещеру…

Однажды я случайно услышал обрывок разговора шамана с вождём. Они разговаривали в закутке Гукура, а я оказался поблизости, как говорится – «в нужный момент». Как раз приближался очередной «урок» у шамана, вот я и подошёл к его закутку настолько близко, что стал невольным слушателем их беседы.

– …Это – тяжёлая зима, – сказал Гукур, держа руку над огнём, – я не помню такой зимы…

– Я тоже, – согласно кивнул Ваг.

Они помолчали.

Наконец, шаман искоса взглянул на Вага и с натугой произнёс:

– Если будет мало добычи… будем выбирать самых слабых, не дающих пользу роду… по обычаю предков… ты знаешь – род должен выжить!

– Я понимаю, – угрюмо отозвался вождь, – Охотники делают, что могут. Дичи почти нигде нет…

– Я вижу… Но ты помни об этом…

Я тогда ещё не знал, о каком обычае предков идёт речь. Месяца полтора спустя мне довелось с ним познакомиться…

…На этот раз метель бушевала уже четвёртый день подряд. Круговерть такая, что из пещеры и носа не высунуть. Любому, кто пытался выйти наружу, свистящий ветер мгновенно забивал глаза, нос, рот, уши целыми пригоршнями секущего, колючего снега.

Вся жизнь рода замкнулась в подземелье. Занимались кто чем. Кто-то обкалывал камни, занимаясь изготовлением новых каменных орудий, кто что-либо мастерил из шкур…

Я тоже занялся рукоделием. Три дня у меня ушло на изготовление из волчьей шкуры, добытой в начале лета, зимней шапки. Получилось очень похоже на малахай, головной убор современных мне кочевых народов Азии – бурятов, башкир или казахов. Выглядело, конечно, кустарно, но в целом – вполне практично.

Из-за непрерывной метели, продолжавшейся несколько дней подряд, выйти в лес не было никакой возможности. И настал момент, когда заготовленные нами ранее дрова закончились.

Чтоб не потерять огонь совсем, в костёр пошли жерди бывших «вигвамов». Пламя едва поддерживалось на уровне, необходимом для его сохранения.

Прошла неделя, как взрослые мужчины не выходили на охоту. Уже три дня, как мы ничего не ели. Чтоб не тратить силы понапрасну, люди большую часть времени проводили на своих лежанках. Спали. А когда уже не спалось, просто лежали в каком-то мутном оцепенении, не двигаясь, не разговаривая, почти не испытывая никаких эмоций. Лишь сосущее чувство голода плотно висело над всеми нами, в полудремотном состоянии свернувшимися под мохнатыми шкурами.

Двигаться не хотелось. Да и не было сил делать хоть что-нибудь…

Мать лежала рядом со мной, тесно прижавшись ко мне для большего тепла. Глаза её прикрыты. Я почти не слышу, дышит ли она? Если бы не едва заметное, в такт дыханию, движение её груди, я мог бы подумать, что она уже и не дышит вовсе.

Как и все мы, из-за нехватки еды она заметно похудела. А ведь она беременна! По моим прикидкам, ей ещё месяца два, если не три, на сносях ходить. Доживёт ли? Да и кто из нас сможет пережить эту зиму и дотянуть до весны?..

«Нельзя вот так просто гаснуть на постелях! Надо что-то делать!», – решил я.

Но что?

Для начала – посоветоваться с шаманом и с вождём.