Завр – вождь Яруллов - страница 35

Здесь были все. Даже двое наших покалеченных охотников, уже не ходивших, но ещё продолжавших жить. Их принесли на руках и положили так, чтобы они могли всё видеть и слышать.

Ни шуметь, ни даже разговаривать сил уже ни у кого не было. Потому поднявшийся было гул, вызванный перемещением людей с места на место, быстро угас.

В круг, к огню, вышел шаман. Постоял, помолчал, как бы ожидая, пока все начнут слушать его, и тихо заговорил:

– Тяжёлую зиму переживает наш род. Я не помню такой… Снега выпало так много, что олени не могут добыть себе еду. Олени, лошади, козы, даже кабаны – ушли. Охотники возвращаются без добычи. Уже несколько дней ветер не даёт выйти из пещеры. Сбивает с ног и засыпает глаза снегом… Род голодает…

Люди, слушая шамана, согласно кивали головами, переглядывались и молчали.

– Мы не ели уже несколько дней. Люди ослабели… Сегодня мы получили от предков первый знак… – Гукур взглянул на вождя, – Ваг, принеси…

Тот поднялся и ушёл к выходу из пещеры. Когда он проходил мимо, родичи коротко вскидывали на него глаза, и тут же отводили в сторону. Напряжение натянутым нервом звенело в тишине пещеры.

Гукур вернулся обратно, неся в руках залепленный снегом свёрток. Кроме него и шамана, наверное, только я ещё знал, КТО лежит в нём.

И всё же, глядя на лица окружающих, я отчётливо видел: хотя они и не знают, КТО ИМЕННО завёрнут в шкуру, но они точно знают, ЧТО это за свёрток…

Подойдя к шаману, вождь положил свёрток у его ног и опять уселся среди родичей.

Гукур опустился на колени, со скрипом развернул задубевшую на морозе шкуру и вынул из её распахнутой полости мёртвую девочку. Подняв её перед собой обеими руками, он показал скрюченное мёртвое тело всем нам.

– Вот! Смотрите! Это Шуа. Из семьи Старого Охотника. Она умерла сегодня утром, потому что мы не смогли её накормить. Кто будет лежать здесь завтра? Мы не знаем… Предки велят нам исполнить свой закон. Род должен жить! И Шуа – первый знак предков!

– Был ли второй, Гукур? – спросила «мать рода», прервав затянувшееся молчание.

Она сидела напротив шамана, продолжавшего держать на вытянутых руках мёртвую девочку. Лишь пламя костра разделяло их. Вокруг «матери рода» сидели несколько женщин старшего возраста.

– Пусть скажет вождь, – отозвался Гукур, наклонился и положил тело Шуа на складки начавшей оттаивать шкуры.

Ваг поднялся со своего места. Взглянул на Ану.

– Мы слышали звук волчьей охоты. Уллы голодны и ищут добычу.

– Нашим охотникам следует выйти из пещеры и опередить волков, – сухо произнесла «мать рода».

– Ветер продолжает нести снег над землёй, – покачал головой вождь, – И пока ещё он не стал слабее… Где искать зверя, не знает никто… Мы все голодны и потеряли прежнюю силу. Если охотники уйдут и не смогут вернуться, род никогда не получит еду. И тогда умрут все остальные.

– Вы хотите… малую жертву? – глухим голосом спросила Ана.

– Закон предков говорит нам об этом, – жёстко ответил шаман, – И предки дали нам знаки!

– Кого? – усталым голосом спросила женщина и медленным взглядом обвела весь род.

– Будем решать… – отозвался вождь. И тоже оглянулся вокруг.

– Детей, молодых охотников и молодых женщин отведи в сторону, – обратился шаман к «матери рода», – они – надежда рода. Они будут расти…

После непродолжительной процедуры отбора вся указанная категория родичей была отведена к одной из стен пещеры.

Шаман повернулся к вождю: