25
Лес разразил ружейный выстрел, мгновенно встрепенувший всех птиц поблизости.
– Слышал? – Первый насторожился – Кто это стрелял?
Второй остановился и прислушался.
– Очевидно, что кто-то охотится, – заключил он – Мне кажется, это именно тот, кого мы ищем.
– А не опасно к нему идти, пока он с оружием на охоте? – голос Первого напоминал напуганного ребенка, было заметно, что он еле сдерживает дрожь, но парень не предпринимал никаких решений, словно думал оказаться случайной жертвой охотника.
– Он больше не стреляет, – все еще вслушиваясь в чащу, чуть ли не шепотом сказал Второй – Видимо, тот, в кого стреляли, больше не нуждается ни в чем, – потом, увидев вопрос в лице собеседника, добавил – Он убил животное.
– Хотелось бы в это верить, – сказал Первый.
– Пойдем, кажется, нам осталось недалеко.
– Кажется? У тебя же есть какая-то информация от твоего информатора, и ты не уверен?
– Я знаю, куда мы идем, – успокаивая Первого, ответил Второй – Вот, смотри.
Парень вытащил из кармана штанов помятую, сложенную несколько раз бумагу с оборванным краем.
– Здесь записан наш путь. – Второй развернул бумагу – Семьдесят километров от города – есть; вход в лес через небольшое поле – есть; три муравейника подряд на одной линии – есть, я все это приметил; после мы должны были пересечь лосиную тропу – уж это ты явно и сам заметил.
– Это сложно было не заметить, – ответил Первый.
– Скоро должна быть граница, – просматривая конец записей, сказал Второй – Да, граница.
– Почему ты мне все это не рассказал до этого?
– Чтобы ты бегал и искал в каждой кочке направление движения.
26
Некоторое время двое шли в тишине, погруженные в свои мысли. Второй, в который раз начал размышлять о высоких материях, возможностях существования чего-то такого, что пока для всех находится за гранью достижения понимания. Первый же пытался визуально увидеть ту самую грань, границу, о которой говорил его спутник, чтобы немного выделиться в его глазах, первым обнаружив разыскиваемое.
На самом деле Первый на протяжении всей жизни старался хоть как-то выделиться на фоне сверстников перед теми, кто являлся в его уме объектом, что-то представляющим из себя в этом мире, ну и, конечно, перед девушками. Впервые Первый это понял в возрасте десяти лет, когда дети как раз начинают делиться на своеобразные касты, и, принадлежность к какой-либо из них могла сделать ребенка крутым в глазах остальных или же наоборот – скучным заучкой или того хуже – маменькиным сынком, слабаком. Первый, конечно, не хотел попадать в группу занудных зубрил, поэтому быстро влился в более "крутой" коллектив – начинающих спортсменов. В то время модно было "висеть" на турниках и делать сложные акробатические трюки под удивленные восклики одноклассников и прохожих. Но суть истории совершенно не в этом, а в том, что маленький Первый не умел учиться на своих ошибках, но, будем честны, повзрослев, он так этому и не научился.
Спустя некоторое время, занимаясь на спортивной площадке с друзьями, начинающий выпендрежник на турнике заметил девочку, перед которой нужно было непременно выполнить самый сложный и зрелищный номер, на какой он только был способен. В итоге, после двух полных оборотов на сто восемьдесят градусов и практически удачного разворота в обратную сторону, руки героя разжимаются, будто силы в них и не было, и Первый падает в грязь лицом, в прямом смысле.
