Поблагодарив кивком, Регина накинула на плечи чужое пальто и потопала за новой знакомой в тамбур. И впрямь, глотнуть свежего воздуха хотелось безумно, просто-таки жаждалось! Еле хватило выдержки дождаться, пока остановится с лёгким толчком поезд, пока Жанна откроет дверь, выпустив наружу клубы тёплого воздуха, откинет переходную платформу, выглянет, убедится, что новых пассажиров нет и в помине, нырнёт назад, в недра тёплого вагона…А Рина, наконец, шагнула вперёд.
Наружный воздух не обжёг бронхи, как ещё нынче утром, а дохнул в лицо приятной прохладой. С облегчением она обвела взглядом пустой перрон.
Откровенно говоря – боялась, что вот сейчас откуда ни возьмись появится рыжая самозванка… Попеняла себе за детские страхи и вышла.
Но едва отпустила поручень, как вместо того, ступить на шероховатый асфальт, поскользнулась на чём-то гладком. Упасть ей не дали. Под обе руки жёстко подхватили два здоровенных бугая, голых по пояс, бритых и с какими-то ожерельями на груди, а навстречу шагнул ещё один – высоченный, такой же бритый и полуголый, но самое страшное – злой, как чёрт, и выкрикнул какую-то тарабарщину, сверкая чёрными глазищами. Отчего-то Регина поняла всё до единого незнакомого слова:
«Где наша святыня, смертная? Где Жезл?»
А вместо морозного ядрёного дня её со всех сторон окружила невыносимо душная полутьма.
6. Глава 5
Глава 5
О чудо! Какое множество прекрасных лиц!
Как род людской красив! И как хорош
Тот новый мир, где есть такие люди!
Уильям Шекспир. «Буря»
О дивный новый мир…
Олдос Хаксли
Регина даже испугаться не успела. А потом и не смогла. Вопрошавший громила выдохнул прямо ей в лицо – да-да, выдохнул, как джинн из какой-то полузабытой детской сказки – клуб сизого дыма. И тотчас стало безразлично, что там с ней сейчас сделают и куда поволокут: отупение нашло почище больничной апатии, когда, хоть вяло, но она могла чему-то удивляться или тревожиться. Сейчас же эмоции угасли разом, все, а вместе с ними и желание сопротивляться. В другое время она нашла бы силы изумиться хотя бы этому – но, увы, не теперь. А потому равнодушно глянула в чёрные глаза жреца.
Почему жреца? Да вот, показался похожим на египетских служителей из «Мумии»… Довелось как-то посмотреть за компанию с Жанкой этот шедевр, так едва дотерпела до хеппи-энда. Впрочем, сейчас эти воспоминания были вообще не к месту. Включились логика и сообразительность, которым отсутствие эмоций пошло на пользу.
– Я вас не понимаю, – сказала Регина, глядя в чёрные, полыхающие гневом глаза. Надо же, бритый – а всё же красив. Редко встречается такая совершенная форма головы…
Жрец с ненавистью прошипел что-то, почти по-змеиному, поминая чьё-то очень уж знакомое имя, и в голове у Регины отозвалось:
«Не лги, смертная! Здесь, в храме Ану-бисса, нет речевых барьеров! Ты отлично меня понимаешь! Последний раз спрашиваю: где украденный тобою Жезл?»
Регина сморгнула. Ещё раз. Видение не исчезло. Мужские пальцы по-прежнему впивались в плечи, в воздухе зависала дымная пелена от неведомых приторно-сладких благовоний – даже глаза щипало. Но главное – царила духота, как в июльский солнцепёк. Всё это – и обжигающая, как в парилке, влажность, и слёзы, невольно проступившие, и боль в плечах – ощущалось столь же явственно, как коллоидная оболочка нитроглицериновой капсулы в подъязычье и ментолово-масляное послевкусие сердечных капель, сохранившееся на языке. Всё творилось на самом деле.
