Второй раз такого рода поддержка понадобилась через пару лет. Маму Максима увезли на скорой, и ей сделали операцию. А Максим от потрясения опять запил и попросил меня принести ему водочки, колы и соленого огурца. Я купил курицы, спагетти, огурцов, водки и колы и побрел в сторону дома Максима. В тот момент моя девушка Вика влюбилась в другого парня, и я находился в ожидании, когда она окончательно от меня уедет. Но почему-то она тоже решила навестить Максима в данной ситуации. Я не очень понимал, зачем, ведь он не ее друг. Более того, Максим считал Вику неискренней девушкой и иногда намекал мне о неизбежном расставании. Я не очень сильно к нему прислушивался, Макс привык жить один, и поэтому ему казалось, что и мне правильнее жить одному. Каждый человек считает, что только он живет правильно, и лишь немногие из нас не навязывают свою точку зрения другим.
Придя к Максиму, я сварил лапши. А Максим тем временем за сорок минут вылакал пару бутылок водки, закусив все это маленьким кусочком соленого огурца и запив стаканом с колой.
– Ты понимаешь, я не хочу, чтобы что-то менялось в моей жизни, – обратился ко мне Максим.
Про себя я подумал, что хотим мы или нет, жизнь постоянно меняется, и мир Максима, которым он оградился от внешнего мира, не исключение. Даже этот мир меняется и разрушается. Хотя в тот момент я стал лучше понимать его, что не так важно, как выглядишь ты в глазах внешнего мира, твой внутренний мир – что-то более значимое, и несмотря на тот факт, что многим мир Максима казался убогим, в глубине этого мира он был счастлив и спокоен, то есть люди, осуждавшие его образ жизни, по всей видимости, заблуждались.
В какой-то момент Максим услышал, как кто-то скребется в его дверь. Он открыл, и в квартиру вбежал хорек. Лабрадор Тоша загнал его под диван. Бедолага сидел там и трясся до следующего дня, пока Максим не разыскал его хозяев.
– Я жалею, – продолжал Максим, – что вся жизнь прошла при эпохе Путина, может быть, можно было бы еще что-то сделать, – продолжал Максим.
Еще бы не жалеть, моя дочка Маша, родившаяся в 2003 году, вообще представить себе не может, что может быть как-то иначе. При этом она умная и начитанная девушка. А что касается других, то они вряд ли о чем-то таком задумываются. Недавно мы с дочкой ходили получать ей паспорт, так как ей исполнилось четырнадцать лет. Маша тоже мне сказала, что не хочет, чтобы что-то менялось, что пока родители ее обеспечивают, пусть все остается на своих местах, и Путин тоже. Позиция моей дочки близка всему нашему народу, мы боимся изменений, нас этому не учат, что перемены в жизни неизбежны.
Я ответил Максиму в том духе, что, на мой взгляд, Путин – обычный пошляк. Все его проекты, будь то построение либерализма, проведение Сочинской Олимпиады, поднятие патриотического духа в стране, на поверку оказались пшиком. Все плюют и от его либерализма, и патриотизма, и Олимпиада тоже сыграла для страны злую шутку.
– Все те, кто заявляет, что альтернативы Путину нет, через каких-нибудь десять лет проклянут Путина, – продолжил мою мысль Максим.
Через какое-то время позвонила Вика, она также закупила для Максима водки, и я пошел ее встречать, так как она точно не знала, где живет Максим. Я минут десять бегал по соседним дворам в поисках Вики, попутно по телефону матерясь на нее. Я искренне не понимал эту ситуацию, зачем она приперлась, зачем ей нужен Максим?
