– Группы? У нее есть группа? И что пишут?
– “Дорогая Майя, один из наших менеджеров заметил ваш танец на батле, который проходил в Курортной зоне. Мы хотели бы пригласить вас поучаствовать в онлайн-конкурсе. Он пройдет в три этапа, – зачитывала я сообщение. – В каждом туре ваш танец, отснятый на камеру, выкладывается к наммв телеграм-канал, где зрители голосуют за лучшего участника. Победитель получает возможность принять участие в конкурсе, который пройдет в конце лета в Москве. Приз – обучение в лучшем колледже Америки. Если предложение вас заинтересовало, напишите мне. С уважением, Мария”.
Я отложила телефон и взглянула растерянно на Илью. Лучи солнца падали на его кофейного цвета волосы, а глаза миндального оттенка показались мне какими-то таинственными, зачаровывающими. Они напомнили о детстве, о том самом моменте, когда ты видишь солнечного зайчика и бежишь за ним, надеясь поймать чудо. Может, дело было и не в Илье, а в состоянии моей души. Я вдруг почувствовала, что тоже вижу того солнечного зайчика и безумно хочу помчаться за ним, чтобы вновь выйти на сцену.
– Просто отправь им видео, – сказал Рубцов. Он взял вилку с кусочком омлета и наконец попробовал его. – Вкусно, но уже остыло.
– У меня нет никаких видео, – произнесла я, глотая воздух.
– Как это? Разве танцовщицы, мечтающие о сцене, не ведут соцсети? У Ярской полно всяких видосов с танцами, как и у ее учениц.
– Но это Ярская, а я не… Я никогда не танцевала на камеру, – я взяла вилку и стала уминать омлет. Слишком быстро, почти не пережевывала, совсем не чувствуя вкуса. Еда отвлекала от нахлынувшего волнения, но не настолько, чтобы я окончательно перестала об этом думать. Мысли крутились в голове шустрой каруселью, они были то яркими, подобно вспышке, то тусклыми, когда наступает сумрак.
Я прекрасно понимала, что у меня впервые, после затяжной черной полосы, появился шанс. За него стоит ухватиться обеими руками и ни за что не отпускать. Однако были и противоречивые моменты: ощутить второй раз вкус поражения. Мне показалось, если я рискну и попробую, если дам себе надежду на светлое будущее, судьба обязательно посмеется надо мной и подсунет протухшие яйца.
Упав однажды с велосипеда, некоторые бояться сесть на него снова. Я была из этой категории.
– Значит, надо создать тебе аккаунт и выложить туда видео, – прервал мой мыслительный поток Илья. Я подняла голову, положив вилку на тарелку, и взглянула на парня напротив.
– Ничего не получится.
– Знаешь, я ненавижу таких людей, – его голос вмиг стал грубым, тяжелым, а лицо, прежде не выражающее эмоций, теперь приобрело холодные тона. Словно мой отказ задевал лично Илью и в какой-то степени оскорблял его чувства.
Что не так с этим парнем?
– Каких “таких”?
– Которые, с одной стороны, не могут принять золотую ложку, а с другой, ничего не готовы делать, чтобы ее получить, – выплюнул грубые слова он и тут же схватил кружку, делая глоток чая.
– Эй! – воскликнула я.
– В нашей стране шестьдесят четыре тысячи профессиональных хоккеистов и около трехсот из них играют в континентальной хоккейной лиге. Это даже не один процент, понимаешь? Чтобы попасть туда, на тот самый лед, стать частью чего-то великого, нужно из кожи вон вылезти. И мы все равно, зная заведомо, что, скорее всего, не подойдем даже на шаг к мечте, выходим на лед и не сдаемся.
Между нами повисла неловкая пауза. И пускай мне на мгновенье стало неприятно слышать слова Рубцова в свой адрес, но когда он сказал о хоккее, я поняла, насколько мы с ним были похожи. Но в отличие от меня, у ребят из региональных команд почти не было шанса достичь чего-то большего. Не каждый даже в состоянии позволить себе ступить на лед, потому что финансово это не дешево. Однако мальчишки все равно пытаются, а я, поймав солнечного зайчика, готова отпустить его… не попробовав.
