Мы вместе с ней пошли к ним в клуб, планируя вручить этот торт. Столкнулись там с толпой таких же девчонок, которые толпились у входа. У кого-то из них были шарики, у кого-то плакаты, а у кого-то просто подарочные пакеты. Все они ждали Илью, но вместо него вышел менеджер клуба. Он забрал подарки, любезно поблагодарив поклонниц.
Ира ждала больше недели, что Рубцов выложит у себя в соцсетях фотографии с подарками, ждала свой торт. Однако он так ничего и не выложил, не написал ни единого слова благодарности. Мы так и не узнали, что чувствовал в тот день Илья.
Я всю ночь думала об Ирке. Она бы отдала все, чтобы оказаться в доме парня своей мечты. А я бы отдала все, лишь бы оказаться в Америке на месте подруги. Как интересно все-таки распорядилась судьба…
Заснула я только под утро и то проспала недолго. В восемь позвонила мама, стала расспрашивать о том, что вчера произошло в ДК. Она несколько раз предложила вернуться домой, и я несколько раз отказалась. Не из-за Ильи, конечно, а из-за отца. Я все еще злилась на него, он никогда не измениться: так и будет вечно тратить деньги матери на проклятые игры. Порой мне казалось, однажды он проиграет себя. Мне хотелось перестать быть частью этой семьи, хотя мы и одной крови. Ужасное чувство для ребенка.
Заправив кровать, я оглядела комнату при свете дня. Стены были окрашены в цвет слоновой кости, очень приятный и теплый оттенок. Шкаф удобно располагался в углу, а напротив окна был письменный стол со стулом. Идеальное место для самообучения или чтения книг. Заглянув в туалет, я умылась и почистила зубы, там была раковина.
Я нашла в косметичке увлажняющий крем-карандаш, который зимой мне подарила Ирка. Несколько легких движений вокруг глаз, чтобы ужасные темные круги не выглядели настолько заметными. Я даже воспользовалась тональным кремом, потому что в зеркале на меня смотрела слишком невыспавшаяся особа.
Нацепив на себя широкую майку и лосины, я тихонько вышла из комнаты в коридор. На носочках проскользнула к лестнице, задаваясь вопросом: есть ли хозяин в доме или уже ушел по делам. Однако когда спустилась вниз, ответ нашелся сам собой. Илья стоял на кухне, нарезая овощи кубиками, за его спиной на сковородке что-то жарилось.
– Доброе утро, – произнесла я, подходя к столу и разглядывая кабачки, нарезанные идеально ровными дольками.
– Доброе.
– Ты готовишь?
– Представь себе. Людям необходима еда, кажется, – сухо отозвался он, перекладывая овощи в сковороду. Затем взял пустую миску и вбил туда пять яиц.
– Кажется? Ты не уверен, что надо есть?
– У меня проблемы с аппетитом.
– Из-за вечных диет? Хотя постой, а как же донер? – я уселась на барный стул, предполагая, что Илья поделиться завтраком. Хотя он был не обязан меня кормить, и вообще пора бы мне честь знать, я итак чересчур воспользовалась его добротой.
– Иногда находит, и нет, я не сижу на диетах.
Я спрыгнула со стула, взяла стакан и налила себе воды.
– Тогда… сейчас у тебя есть аппетит?
– Нет, вообще по нулям, – он залил в миску с яйцами молоко, посыпал солью и помешал.
– Для кого ты тогда готовишь? – я осушила стакан воды и направилась в сторону обеденного стола. Уж больно вкусно пахло вблизи плиты, желание перекусить не пропадет, если я продолжу стоять так близко.
– Шерлок еще не проснулся?
– Шерлок плохо спал, ведь в доме живет сталкер.
Я уселась за стол, вытащила телефон и заглянула в приложение банка. На балансе скопилось не очень много денег, если поискать комнату в общежитии - должно хватить. Должно… Какое все-таки ужасное слово. Состояние, при котором ты будто идешь по канату. Не удержишь равновесие и разобьешься. Я чувствовала себя канатоходцем. Падение было близко.
