Здесь перезимует горе - страница 34

Монолог был длинный. Если бы мне пришлось его перепечатывать, то это заняло бы полчаса, не меньше. А потом, она просто скинула мне какую-то старую запись.

– Послушай. Это я, когда-то давно. И моя единственная книга, которая мне действительно нравится. И которая не нравится другим.

И вот я слушаю. Что-то, совсем непохожее на Майю. Грубое, резкое, ёмкое. Точное. Никаких пространных описаний спальни и неприлично богатого мужчины на белом коне. Лишь мысли девушки, проживающей смерть отца. Записи идут, как дневник, но при этом в хаотичном порядке, так как они черновые. Из-за этого я, в отличие от читателей, еще в начале узнаю, в чем сюжет и чем закончится книга.

Для меня же история заканчивается на конце первой части, где мужчина еще жив, и он обещает, что всё будет хорошо. А я уже знаю, что не будет. И от этого мне просто разрывает сердце.

Книга заканчивается как раз в тот момент, когда я подъезжаю к пункту назначения. “До конца маршрута 200 метров. Вы приехали.” – говорит мне навигатор.

– Спасибо Скарлетт, – отвечаю я.

Паркуюсь у магазина и звоню Майе.

– А в рукописи, которую ты отправляла в издательство, все главы идут по порядку? – начинаю я без предисловий.

– И тебе привет. Да, это же дневник. Ты, что, уже послушала? И как тебе? Нет, не говори. До сих пор не верю, что им не понравилось! Скажи, что тебе понравилось! Вот всякую чушь они печатают, а мою вывернутую душу нет. Обидно до ужаса. Я бы прислала тебе в правильном порядке, но я со злости всё удалила, а печатную версию, возомнив себя классиком, я сожгла в камине… Осталось только это.

– Думаю… Нет, даже уверена, что стоит оставить вот такой вот хаос, как в записи. Всего в паре мест поменять местами главы и готово. Но чтоб обязательно заканчивалось перед второй частью.

– Думаешь? Что-то не знаю.

– Точно тебе говорю. Сама послушай в этом порядке! Или пошли издателям.

– Да они и читать мою книгу не станут без развратной любовной линии. Я уже известна им в этом жанре, и вряд ли они согласятся напечатать что-то другое.

– Сначала попробуй, а потом сомневайся.

– Я тебя прибью, если это снова приведет к разочарованию.

Не понимаю, как такую крутую книгу могут не печатать… Если ей откажут, то я воспользуюсь связями!

В боевом настрое выхожу из машины и двигаюсь в сторону церкви, на поиски дома Даниила. Но тут меня кто-то окликает.

– Эй!

Я поворачиваюсь на звук и вижу выходящую из магазина Нину Алексеевну. Я ей так рада, что почти бегу навстречу.

– Смотрю, ты, не ты. Куртка-то как хорошо села.

– Да. Спасибо.

– Домой что ли едешь?

– Да, вот мимо ехала, решила заехать к Вам, узнать, как тут щенки.

– Ой, милые они у тебя. За неделю всех раздала.

– Как? Они же маленькие.

– Как-как, – передразнивает она меня. – Пошли, чай попьем, расскажу.

Я с небольшим боем беру у нее пакет с продуктами, и мы идем к дому.

– А кто их забрал? Они их не утопили?

– Да, бог с тобой, все хорошие люди. Приносили их ко мне по пять раз в день кормить, пока у Вьюги моей молоко не пропало. Сейчас уже на обычную еду перешли.

– Дайте мне их адреса, пожалуйста.

– С ума что ли сошла? Это ж не дети, – она недовольно бурчит, и дальше мы идем молча.

Пока мы пьем чай, я выпытываю у нее адреса. Три щенка живут здесь, а один уехал с новыми хозяевами на зиму в Псков.

В два часа дня я выхожу на заснеженную улицу и иду по первому адресу, который Нина Алексеевна объяснила примерно так: