Здрасьте, а Саша выйдет? - страница 4

В сад нужно было отправляться непременно рано, скажем, часов в шесть, чтобы не попасть в час пик и не застать ужасные утренние давки в автобусах. В шесть можно было неторопливо идти к остановке, наслаждаясь нежным утренним солнцем. Капли утренней росы блестели, как брильянты на суконных полотнах. Людей на остановке почти не было. А войдя в автобус, можно было выбрать хорошее место возле форточки или люка с бодрящим свежим воздухом.

Мы так никогда не делали и появлялись на остановке в лучшем случае в девятом часу.

Как и большинство. Атмосфера на остановке накалялась вместе с разбитым асфальтом. На лавочке сидели три максимально пожилые бабушки. Остальные сто человек хаотично распределялись вдоль трассы, некоторые сидели на пустых ведрах или рюкзаках. Команда готовились к захвату вражеского судна. Далее подъезжал переполненный автобус и скрип жестяного корыта звучал, как команда «На абордаж!». Начинался штурм корабля. Люди уплотнялись внутри автобуса до тех пор, пока капитан захваченного фрегата не переходил к угрозам по громкоговорителю: «Автобус с открытыми дверями никуда не поедет! Лишние, выйдите из салона, или я никуда не поеду». Слушать этот жуткий голос в хриплом динамике могли только победители.

Нам обычно везло попасть внутрь с первого раза, хотя тридцать минут тряски, духоты и ругани трудно назвать везением. И всё же я любил наш уютный садик. Работать там мне нравилось. Я тяжело начинал, лениво входил в процесс и порой даже ворчал на предстоящий фронт работы, но вскоре втягивался, получая эстетическое удовольствие от скоростной и особо качественной прополки моркови или подчистую собранной смородины. В каждом деле у меня была своя техника и всё такое. Я правда любил сад своеобразной, безответной любовью. В урожайный сезон сестре удавалось в считанные минуты сбыть выращенные избытки возле соседнего магазина, и она делилась прибылью со сборщиком. Довольно неохотно, впрочем. Так у меня появлялись первые карманные деньги.

Во двор я вернулся часов в пять. Даже домой не зашёл, сразу к ребятам. Они сидели на лавочке. Я спросил, что они сегодня делали, и принялся раздавать крыжовник из газетного кулька.

– Велик у Джона украли, – тихо произнёс Костик.

– Как украли? Кто украл? – взволновался я.

У Джона был хороший велик. Не самый крутой и не самый быстрый, но зато почти новый. Весь такой ухоженный. Там даже наклейки всегда оставались новыми. Джон ездил на нём только в компании родителей, и уж точно не оставлял на улице или в подъезде, как мы.

– Мужик какой-то украл. Остановил его на улице, схватил за руль и оттолкнул его рукой. Джон ещё вон рубашку порвал. Ладно хоть не побил. Огромный такой, да, Джон? – Костик посмотрел на бедолагу.

Тот был сильно подавлен и смотрел в землю.

– Здоровый, как шкаф, в чёрных ботинках и пиджаке. На башке лысина и очки. Я его запомнил, он поехал в сторону школы, туда, за поле.

Меня конечно интересовали подробности, и я расспрашивал, как это всё вышло.

– Я вышел во двор, тебя искал. Смотрю, парни катаются, и подумал, что ты с ними. Побежал тут же за великом, – уточнил Джон, – выхожу, и уже никого. Подумал, что поехали за двор или на школьное поле. Я туда. Поехал, как назло, через кусты, а там дядька этот стоит прямо на дороге. Я начал объезжать слева – он тоже влево, я справа – и он туда. В итоге на ногу ему наехал немного и потерял скорость. Так тот сразу хвать меня за багажник. Да так ухватился, что даже колесо заднее в воздух поднял. А что я мог сделать? – Джон почти плакал от потери.