– Вчера нашёл на помойке сразу пять баллончиков, – Костик имел ввиду разные дезодоранты, аэрозоли, пшикалки, испускающие любой горючий газ. – Щёлкнешь зажигалкой, нажмёшь на кнопку баллона и получаешь настоящий огнемёт. Крайне опасная штука.
За любовь к взрывам и огню за ним закрепилась кличка Бомбермен, по мотивам известной игры на приставках того времени, а вместе с тем и почётное звание главного взрывателя во дворе.
– Один баллончик так вообще почти полный оказался. Там хватит, чтобы разогреть металл докрасна! – продолжал Бомбер.
Я тоже любил огонь и взрывы, хотя и побаивался его экспериментов. От безделья резко захотелось что-нибудь съесть. Я вспомнил, что утром слегка разжился карманными деньгами.
– Давай купим шоколадку? – посоветовался я с Костиком. – Есть охота. А домой нельзя.
– У тебя что, деньги есть? Сколько? – прилично оживился он.
От халявной шоколадки отказываться нельзя, и сдерживать радость он был не намерен. Я залез в карман и вытянул помятую купюру.
– Ого! Скрудж Макдак, у родаков что ли стянул?
Костик вообще редко был с деньгами. Ему никогда не давали карманных, буквально никогда.
– Нет, это сестра малину продала после сада. Крупная такая, блин, быстро купили как всегда. Моя доля! – в такие мгновения чувствуешь себя поважнее обычного.
– Стой! – дёрнул меня за руку Бомбер. – Там же алкаши одни. Только водки купить можно. Может лучше в тридцать первый пойдём?
– Да не, здесь должны быть шоколадки. Уходить нельзя.
– А если деньги отберут?
Стоило прислушаться, раз уж сам бесстрашный Бомбермен вспомнил о безопасности. Но сильный голод заглушал голос разума, и я пошёл один, оставив Костяна наблюдать за дорогой.
Только вступил я на дверной порог салуна, как в нос ударила перегарная вонь от разлитого всюду пива и рыбных останков. Несло невыносимо. Я уверенно подошёл к стойке, где сидела внушительных размеров продавщица в измазанном сером переднике и щёлкала семечки. Я быстро вынул из кармана купюру и только хотел попросить взамен шоколадку, как быстрым взглядом осмотрев витрину, понял, что шоколада там нет. Вместо нормальных продуктов в холодильной полке лежали обычные плоские тарелки с бутербродами, точно лепестки ромашки. Рыбные консервы были небрежно навалены на заветренные полоски сыра, а те – на чёрный хлеб. На отдельных тарелках лежала сухая рыба. Шоколада не было вообще. Такое-то я и дома мог поесть, и бесплатно.
Облучаемый токсичными взглядами завсегдатаев я растерялся и заволновался.
– Выбрал уже? – спросила буфетчица и громко подвинула ко мне тарелку для денег.
Я положил туда денежку и хотел спросить про шоколад. Но тут большая женщина придвинулась ещё ближе, словно хотела уже взять мои деньги ртом:
– Водочки, сынок? – и рассмеялась во весь свой огромный рот, вынимая из него шкурки от семечек.
Разговоры вокруг стали потише. Все заметили, что я при деньгах. Воображение взыграло, проводя меня по наихудшему сценарию развития ситуации. Мне кранты. Я находился в совершенно беззащитном положении, и даже побег мог не спасти меня. Надо было что-то делать. В такие минуты всегда включался мой механизм выживания, и я решительно брал ситуацию под контроль:
– Водки бутылку! – ткнул я указательным пальцем за спину буфетчице, на копию склянки найденной вчера в кустах. Кабак затих.
– Водки? – переспросила тётя, улыбаясь уже половиной рта. – Так может лучше «Столичной» возьмёшь?
