– Это сценарий новогоднего вечера, – она подала девушке тетрадочку в зеленой обложке, – ваши с Дедом Морозом тексты. У других выступающих обозначены только первые фразы, чтобы вы знали, что и за кем произносить.
Тетрадку взяла Ида Константиновна и, открыв первую страницу, прочитала:
– Ведущая: «Он уже не за горами, скоро, скоро к нам придет, семимильными шагами к нам шагает Новый год!» Вы сами сочинили? – обратилась она к Ирине Павловне. – Семимильными шагами к нам шагает…
– Не нравится, не читайте! – Огневская вырвала тетрадь из рук женщины и передала ее Анне.
– А кто ведущая? – поинтересовалась Анна, скорее чтобы скрыть неловкость, вызванную поведением Иды, хотя прекрасно понимала, что, кроме массовика-затейника, ведущей быть некому.
– Я, – неохотно отозвалась Ирина Павловна, – заодно буду вас с Дедом Морозом подстраховывать, подсказывать, если что забудете.
Константин Евгеньевич, увидев клубного работника, замолчал, перестав поносить санаторские безобразия, и стал с интересом прислушиваться к разговору. Неожиданно он вставил:
– Вы приняли мою критику к сведению?
Не получив ответа, старик снова спросил у Огневской начальствующим тоном:
– У вас на танцах будут когда-нибудь исполнять что-нибудь русское и приличное?
– Хоровод что ли? – переспросила, не удержавшись, Анна: – Или барыню?
– Помолчите, наглая девица, – оборвал ее Константин Евгеньевич, – я имею в виду вальс или медленное танго, чтобы можно было вести даму под руку.
Его почтение к дамам оказалось неожиданным для всех присутствующих. Разговор мгновенно затих, и только Ирина Павловна тихонечко сказала:
– Хорошо, Константин Евгеньевич, спасибо вам за предложение, мы обязательно устроим вечер танцев для пожилых людей с музыкой вашей молодости.
– Это кто пожилой? Я? – обиделся пенсионер и тут же перешел на знакомое всем брюзжание: – Вот оно, отсутствие культуры у тех, кто должен нести культуру в массы! Как вы смеете работать в клубе, если не можете вежливо разговаривать с людьми и постоянно их оскорбляете? В тридцать восьмом году вас бы посадили за подобное отношение к работе.
– А ведь он прав, – тихо сказала Ида Константиновна, но Анна не поняла, что она имела в виду.
На четвертом этаже санатория «Звезда» было непривычно тихо.
Слегка расслабленная от процедур Анна вошла в свою комнату. На ее кровати, ссутулившись, сидел расстроенный Толик, перед которым стояла Таня с точно такой же, как у Анны, тетрадкой.
– Свалю отсюда! – помолчав немного, сказал Анатолий. – Бог с ними, с путевками. Никогда раньше не отдыхал и ничего не потеряю, если не буду ездить по санаториям.
– Пойми ты, – уговаривала его подруга, правда не очень уверенно, – не стоит из-за этого уезжать. Ты же, в отличие от нас с Анькой, лечиться приехал! Такого лечения в твоем Омске не будет. И уезжать из-за каких-то стишков глупо.
– Посмотри, посмотри, какой идиотизм! – Толик вырвал из рук Татьяны тетрадку и пробубнил: – Пряники, игрушки, звонкие хлопушки! Раз, два, три! Елочка – гори!
– Это вирши Снегурочки, – вставила Анна, – а у Деда Мороза слова приличнее.
Она процитировала из своей тетрадки, разведя руки в стороны:
– «Как народу много в зале – славный праздник видно тут. Значит, правду мне сказали, что меня здесь очень ждут!» Знаешь, Толя! Я сейчас заходила в клуб и еще раз переговорила с Валерием Петровичем. Он обещал, что пошлет нам на работу благодарственные письма от дирекции даже в том случае, если на новогоднем вечере мы с треском провалимся. Поэтому, в принципе, мы с тобой ничего не теряем – ну, освистает нас кучка людей как неудавшихся артистов! Зато потом какие будут воспоминания! А так, от санатория в памяти останется только собачий холод, да пальма с окурками!
