Рядом со списком экскурсий к стене было пришпилено объявление, написанное большими печатными буквами: «Танцы в спортзале. Вторник, четверг, суббота. Вход – один рубль. Кинофильмы в актовом зале. Среда, пятница, воскресенье. Вход – пятьдесят копеек».
Она попыталась представить себе, как скучно в санатории вечером в понедельник без танцев и кино, но, заметив, что люди в клубе становятся в очереди, перестала об этом думать. Очередей, довольно-таки больших – человек по двадцать-тридцать, было две, и тянулись они к столам в противоположных концах помещения. Узнав, что продаются билеты в театры и музей, Анна сразу же решила посетить все мероприятия, предлагаемые клубом. Перспектива бездарно и скучно проболеть свой отпуск не радовала.
В это время в холл зашли Татьяна и Олег. Они были так увлечены беседой, что не смотрели по сторонам. Надеясь остаться незамеченной, Анна тихонько выскользнула из очереди, и попыталась затеряться между людей в дальнем углу зала. Меньше всего ей сейчас хотелось общаться с занудливым соседом по столу, который наверняка спросит, почему она находится в клубе, а не на приеме у врача.
Присев на стул, Анна заняла выжидательную позицию. К радости девушки, Олег сразу же ретировался – видимо, он просто показывал, где находится клуб. Дождавшись, когда Таня встанет в очередь в театральную кассу, Анна подошла к ней и пристроилась рядом. Люди, за которыми она занимала, уже ушли.
– Ты почему сбежала из столовой? – тихо спросила подруга.
– Надо было… – начала Анна, но вдруг стоявший позади них пожилой мужчина истошно заголосил. Не сказал, не крикнул, а именно заголосил, да так тонко и пронзительно, что она вздрогнула и поежилась.
– Девушка! Сейчас же займите очередь, как все! Распустились совсем!
Если бы стихийное выступление очередника-активиста ограничилось лишь этим набором типичных для всех очередей СССР фраз, то было бы еще ничего, но старика понесло, и он начал обличать современную молодежь с такой пылкостью, как будто бы выступал на комсомольском собрании стахановцев первой пятилетки.
Анна оторопела. Видимо, оторопела не только она, потому что гул в комнате стих, и на фоне внезапно наступившей тишины было хорошо слышно каждое слово разгневанного оратора.
Его речь неожиданно прервала какая-то женщина, из тех, про кого говорят «женщина без возраста», потому что на вид совершенно нельзя было определить, сколько ей лет – тридцать или пятьдесят, настолько хорошо она выглядела в облегающем прекрасную фигуру синем трикотажном костюмчике с белым кантом и молодежной короткой стрижкой.
– Константин Евгеньевич! Вы опять чем-то недовольны? На этот раз вас кто обидел?
Ее замечание возымело действие. «Стахановец», к слову сказать, не получивший поддержку народа, замолчал и с видом оскорбленной добродетели сел на стул.
Взгляд женщины остановился на Анне. Примерно с минуту она ее разглядывала, как показалось девушке – с головы до ног, а потом что-то сказала стоящему рядом с ней молодому человеку.
– Вот, вы-то нам как раз и нужны! – сказала дама, подзывая виновницу скандала.
Ну и санаторий! Ступить нельзя, чтобы тебя не отругали или не начали поучать! Анна ни на минуту не сомневалась, что сейчас ее начнут отчитывать за попытку пролезть без очереди за билетами. Видимо, в этом не сомневалась и Татьяна, вставшая за спиной подруги в позу римского завоевателя со скрещенными руками на груди и готовая в любой момент дать достойный отпор.
