Промокшим пухом падал снег,
Неся унынье и тревоги,
И на скамейку у дороги,
Присел усталый человек.
Его потухшие глаза
Молчат. Безвольно руки свисли,
А на ресницах тусклой искрой,
Дрожит отчаянья слеза.
Он долго шёл. Из года в год,
Дорогу-жизнь стопами мерил,
Силён и молод был, и верил,
Что всё свершится. Всё придёт.
Лишь только стоит путь пройти,
Но годы шли. Кончались силы,
Всё чаще свежие могилы,
Встречались на его пути.
Всё реже слышал рядом он,
Шаги идущих. Смолкли речи,
Лишь одиночество навстречу,
Неслось как колокольный звон.
Холодной мраморной плитой,
Оно на плечи навалилось.
Спускалась ночь. Метель кружилась,
И сел он на скамейке той.
Уже во тьме коса блеснула,
Всё ближе, ближе бледный конь,
Слеза с ресницы соскользнула,
Упав в холодную ладонь.
А там, забытое давно,
Надежды семечко лежало,
Слеза солёная упала,
И возродилося оно.
И в свете сотен тысяч молний,
Оно проклюнулось ростком,
И свежим розовым цветком,
Вдруг распустилось на ладони.
И пусть теперь метель метёт,
И как бы вьюга не кружилась,
Я верю, чтобы ни случилось,
Он снова встанет и пойдёт.
