Услышав мои слова, конь насторожено замер, прекратив вырывать поводья. Уши его подрагивали, будто он действительно прислушивался ко мне. Это же сколько в нем силы, раз торговец тянет кожаный ремень, а этому хоть бы хны.
– Здравствуй, – поздоровалась я, не зная, что еще сказать.
Больше конь не стоял. Мотнув огромной головой, он в два шага оказался рядом со мной, утаскивая вслед за собой и упирающегося торговца. Силы явно были неравны.
– Если о себе не переживаешь, то хоть обо мне побеспокойся! У меня сердце сейчас остановится! – самым натуральным образом заверещал белк, когда огромная морда с любопытством склонилась надо мной.
– А у меня яблочко есть. Хочешь? – очень медленно потянулась я к сумке, чтобы так же медленно достать остатки роскоши, до которой еще не добрался аух.
– Мои яблочки! – горестно пискнул аух и таки скрылся под плащом. Только трясущийся хвост и остался.
– Возьми, – протянула я фрукт на раскрытой ладони, но сразу конь к трапезе не приступил.
Постоял, подумал, то на меня покосился, то на яблоко, которое ему было только на один зуб. Хрум – и нет яблочка. Лишь влажный след на ладони остался.
– Сколько он стоит? – поинтересовалась я у торговца, не сводя взгляда с коняхи.
– Так аукцион, госпожа. Кто больше предложит, – широко улыбнулся торговец, судя по всему уже подсчитывая прибыль.
– А если без аукциона? – спросил Себастьян, о котором я уже забыла. Оказывается, все это время он стоял совсем рядом. Буквально плечо к плечу, если бы я была повыше.
– Сто золотых! – не раздумывая ответил мужчина, а я…
А я очень сильно расстроилась, потому что таких денег у меня не водилось. Были бы – я бы купила. Последнее бы отдала, но… Подленькая мысль украсть скакуна появилась и тут же исчезла, потому что неправильно это, даже если очень сильно хочется.
И вот я смотрела на торговца. Себастьян, тоже, видимо смотрел на торговца. А торговец, в свою очередь, на нас, так что пропустил тот момент, когда зубы коняхи оказались на его плече, тогда как в руках повисли пожеванные и погрызенные поводья с остатками удила и уздечки на земле.
– Так сколько, вы говорите, стоимость? – усмехнулся Себастьян, а я просто была поражена.
– Сто… Ы… девяносто? А… Восемьдесят? – скидывал цену торговец, в ужасе глядя на лошадиную морду. Морда, к слову, явно торговаться умел, потому что зубы не размыкал. – Да это же грабеж среди бела дня! Люди добрые! – попытался мужчина призвать к помощи хоть кого-нибудь, но собравшиеся смеялись не меньше нашего. – Да это же чистокровный эльфийский жеребец!
– Он полукровка, – вякнула я как бы между прочим.
– Пятьдесят золотых, и мы его забираем, – отойдя от хохота, подошел к нам мастер Алеро.
– У меня нет пятидесяти золотых! – шепотом поведала я. – Я наберу от силы сорок!
– А это и будет наша плата за вашу услугу, госпожа ведьма, – совершенно серьезно отметил герцог де Зентье. – Половина коня за уже оказанную, а вторая половина за помощь, которую мы у вас попросим.
– Опять? – громко воскликнула я.
– Не кричите, – улыбнулся мастер. – Для вас это будет легче легкого.
И вот я бы, возможно, и отказалась. Раз половина за уже оказанную помощь, то вторую я вполне могла бы оплатить монетами, но тут из-под плаща подал голос аух:
– Соглашайся, дура. Чистокровные эльфийские кони на дорогах не валяются! Даже за пятьдесят золотых!
– Что от меня требуется?
Рядом с загоном мы все же задержались. Дождавшись, когда начнется аукцион, мужчины купили себе двух коней, которые от моего совсем немного, но отличались. Ростом были поменьше, хвост и грива казались не такими густыми, но масть красивая. Герцог выбрал себе чисто-белого жеребца, а некромант отдал предпочтение черному.
