— Прости, но сетевая фея и классик литературы, «наше всё», в это как-то верится с трудом…
— А в чём проблема? Он же не только величайший по вашей оценке поэт, но самый популярный. Грамотный волшебный пиар — наше всё. Ну да… после той неувязочки с дуэлью, когда Александр Сергеевич коварно не закрыл контракт… надеюсь, ты слышал из истории, что он оставил много игорных долгов? Так это наполовину корректное название того, что Пушкин был должен нам, совету фэйри! В общем, после него я больше с классиками не работала. Меня понизили до бульварных романов. А потом уж я перешла в отдел сетевых вдохновительниц.
— Значит, Нэта — твоё служебное имя. А как по-настоящему?
— Ариаднэта. На прошлой работе двести лет назад меня звали Ариандой.
— Арина Родионовна? — изумился Супренский. — Так это…
— Литературное преувеличение, — Нэта скромно опустила глазки. — Но правда в том, что будущего классика я знала с детства, ещё до учебы в лицее. Чувствительный к волшебству мальчик… И хватит заговаривать мне зубы сентиментальными воспоминаниями. Нам нужно четко определить жанр нашего будущего произведения.
— Как? Прямо сразу? А идея? А сверхзадача?
— Это определяю я. Помнишь? Я — твой литературный тренер. Так что порядок тренировок, сколько и как высоко прыгать, я разработаю, когда проверим твои данные. Итак…
В прихожей резкой трелью заверещал звонок.
— Кого-то ждешь? — спросила фея.
— Это Дюша! — всполошился Супренский. — Я и забыл, что она сегодня придёт. Уже что, три часа?
— Твоя подружка? — с легкой ревностью уточнила Нэта.
— Дюша — моя дочь! — писатель кинулся в коридор, открывать дверь.
Феечка пожала плечами, так что крылышки встрепенулись и засверкали искрами пыльцы.
3. 3. Печеньки и конфетки
.
— Папа! Папочка! Привет! Я так соскучилась. А ты скучал? — пятилетняя девочка пыталась одновременно поменять ботинки на тапочки, снять плащик и подпрыгнуть, чтобы повиснуть на шее у писателя. — А у тебя тут что? Чайник кипит? Я как раз хочу пить и вообще замёрзла. Мы с мамой долго ждали автобус. А у тебя ещё есть печенье? Помнишь, я оставляла? Давай, я посмотрю…
— Погоди, Дюшка, иди в комнату. Я сам поищу, чем можно накормить ребенка, — Супренский не пустил дочку на кухню, помня, кто там гуляет по кухонному столу.
— И чем же нам кормить бедного ребенка! Охо-хо, — притворно заголосила Дюша. — Останется голодным дитятко! Так и быть, папа, сделай нам яичницу. Я пока приберусь в твоей холостяцкой берлоге.
— Годится! — Отец с дочкой ударили по рукам и разошлись, разделив обязанности.
— Нэта, Нэта, спрячься куда-нибудь, — зашипел писатель, влетая в кухню. — Дюша не должна тебя видеть!
— Сколько ей? — спокойно спросила фея, сидя на краешке цветочного горшка и болтая ножками в блестящих серебряных туфельках.
— Пять… с половиной.
— Отличный возраст. По инструкции детям до шести лет не возбраняется видеть волшебных существ. Им всё равно никто не поверит. Чего ты всполошился, Вольдемар. Как я успела услышать, дочь у тебя — умница. Жаль, явно не в тебя. Но это закономерно. У безалаберных родителей, часто очень хозяйственные доченьки с ранних лет. Уверена, она уже умеет печь пирожки? Мы бы чудесно провели время с творческой пользой.
— Невозможно! Дюшке, конечно, не поверят, но не хочу, чтобы она рассказывала матери о тебе. Лилька подумает, что я знакомлю ее со своими «бабами». А Лилька — ещё та ведьма и кикимора.
