В любом случае, мне нужно быть осторожной.
В дверь стучались несколько раз, но я не открывала. Каждый раз слышала громкое шарканье и понимала, что это был Павло, но мне не хотелось беседовать с ним. В воздухе висела гробовая тишина. Никто ни с кем не разговаривал, будто все ждали или, наоборот, опасались чего-то.
– Джесс? – ближе к вечеру я наконец-то услышала чей-то голос. Это был Луис. – Пустишь меня?
Что-то во мне снова зашевелилось. Я отворила дверь и очень медленно распахнула ее, наблюдая за тем, как в поле зрения появляется его ухо, потом один глаз, а затем все остальное. Мальчик вплыл внутрь с надутой губой, капризно мотая головой.
– Почему ты избегаешь меня? Ты на меня из-за чего-то обижена? Я не хочу быть один.
Он произносил это с такой обидой, ходя из стороны в сторону, что на долю секунды мне даже стало стыдно, а внутри вдруг екнуло.
– Вот тут очень больно, когда ты со мной так поступаешь. – Луис указал пальцем на себя в том месте, где должно находиться его сердце, и облокотился об мой шкаф, продолжая недовольно шевелить своей нижней челюстью. Такой маленький мальчишка, говорящий такие серьезные вещи.
По моему лицу скользнула улыбка.
– Да что ты знаешь о боли? – спросила я.
– Меня не помнит родная сестра. Этого недостаточно?
Он поднял на меня свои глаза, в которых я увидела что-то большее, чем обычную детскую грусть. Больше я не улыбалась. Этот взгляд был пустым, в нем я увидела нечто страшное, жуткое.
Только тогда я смогла разглядеть синяк под его подбородком. Он был большим и отчетливым. Я поругала себя за то, что не увидела его раньше. У меня перехватило дыхание. Кто мог сделать с ним такое?
– Я боюсь быть один, – снова повторил он, но уже более серьезно. – Обещай, что больше не бросишь меня.
Я могла что-то сделать, сказать, что-то спросить у него, но я этого не сделала. Только опустила глаза и обняла себя руками. Мой взгляд бегал по половицам, пока не ухватил ноги мальчика, который выскочил из моей комнаты.
– Луис!
Я побежала за ним, еле-еле перебирая ватными ногами, но не успела догнать. Сначала зашла в его комнату, но его там уже не было. Побежала по коридору. Ничего. На кухне лишь сидел мой недопапа с какой-то старухой. Обошла все комнаты и только потом заметила, что входная дверь открыта нараспашку. Только хотела перешагнуть порог, как Павло грубо схватил меня за верхнюю часть руки.
– Куда ты направилась? – поинтересовался он, поворачивая меня к себе лицом.
– Отпустите!
По спине пробежали мурашки, а на руке, по непонятной причине, я почувствовала адскую боль, хотя Павло сжимал мою руку не очень сильно. Осознав, что просто так он меня не отпустит, я продолжила говорить, но уже тише:
– Что вы с ним сделали? Он не заслужил этого! Я вызову полицию! Мне нужно идти.
Я кричала в пустоту? Почему меня все игнорируют?
– Дорогая, потом прогуляешься, – произнес он, нахмурившись. От такого нежности в его интонации мои глаза полезли на лоб. – Твоя мама только что вернулась. Не хочешь поздороваться?
Вот теперь я угомонилась и перестала дергаться, не сводя с него своего взгляда. В этот момент я забыла обо всем, что хотела сделать. Мама? Но ее же здесь нет. Или…
Павло тихонько проводил меня на кухню. Ее и входную дверь разделяло всего пару метров, но мне это расстояние показалось бесконечностью. Я не верила своим ушам и глазам.
Комнату освещала одна слабая лампочка на потолке, но я все же смогла разглядеть дамочку за столом, которая сначала показалась мне старушкой. Ее выдавали только стройные красивые ноги, все остальное было обмякшее, лицо заросло какими-то пятнами, на плечах длинная шаль. Первое, за что зацепились мои глаза, были темные как уголь волосы, собранные в пучок.
