Зельда Марш - страница 27

– Вы очень добры, доктор. И я так ценю эту вашу доброту ко мне.

Тот хмуро покачал головой.

– Ах, не благодарность мне нужна! Я хочу большего.

– Я даю вам все, что могу…

– Гм! – буркнул он и наступила многозначительная пауза.

– Да ну же, не надо! – нетерпеливо начала Зельда. – Я не люблю, когда вы хмуритесь и смотрите недовольно.

Она нагнулась и поцеловала доктора, и в тот же миг он обнял ее, стараясь заглянуть в лицо. Зельда слышала, как сильно билось его сердце.

– Господи, до чего я люблю вас! – сказал он страстно. – И отчего вы не можете полюбить меня?

– А что мы будем делать сегодня вечером? – торопливо переменила она разговор, освобождаясь от его объятий. Поправляя волосы, она увидела в зеркале, что он следит за ней.

– Поедем к Тортони или будем обедать здесь? Пойду, взгляну, что у меня есть в кладовой. – И она выскользнула из комнаты.

Когда она через пять минут воротилась, Бойльстон сидел в трагически-некрасивой позе, уронив голову на руки, с болтающимся на цепочке пенсне и нелепо торчащим над ухом стетоскопом. Зельда встала на колени у кресла и, отведя его руки от лица, увидела то, что ожидала: мокрые глаза и щеки.

– Доктор!

– Это ничего, Зельда, не обращайте внимания.

– Но…

– Я старый дурак, вот и все!

– Не говорите так!

– Я стар, стар, стар, Зельда, – стар для такой, как вы!

Она погладила его руку.

– Вы любите этого котенка? – спросил он, указывая на белый клубочек на постели.

– Люблю, конечно. Вы мне подарили его: я люблю вас обоих.

– А не появлялось у вас никогда желания, чтобы, когда вы гладите и ласкаете его, этот ваш любимец тоже стал ласкаться к вам, чтобы он научился любить вас так, как вы его любите?

Зельда не отвечала. Сидя у его ног, она глядела в его угреватое лицо с мокрыми слипшимися ресницами, – и снова жалость затопила ей сердце.

– Но, ведь, я люблю вас, – сказала она тихо.

– Не так, не так, как я хотел бы! Вы это знаете.

Минута молчания. Затем девушка поднялась и прильнула к нему, покоряясь его крепкому объятию, его жадным, горячим поцелуям.

Через несколько минут он сидел на диване в соседней комнате и с довольным видом наблюдал, как Зельда суетилась, накрывая стол к обеду. Куда бы она ни пошла, что бы ни делала, она чувствовала на себе его влюбленный взгляд. И ей это не было неприятно.

– Покойной ночи, Зельда.

– Покойной ночи, доктор.

– Отчего бы вам не называть меня «Ральф»?

– Я всегда и в мыслях называю вас «доктор».

– А вы не могли бы попробовать?..

– Я попробую… Не знаю… Это будет так непривычно.

Он улыбнулся и привлек ее к себе.

– Нам было чудесно сегодня вечером, правда? Ты счастлива, цветочек?

Она поежилась, отвечая несколько принужденной улыбкой.

– А я так счастлив, благодаря тебе, – продолжал доктор. – Я весь день ни о чем не в состоянии думать – только о тебе и о том, чем бы тебя порадовать.

– И вы всегда умеете это сделать.

– Зельда! – Она позволила ему снова обнять себя, и, прильнув головой к его груди, слышала, как бьется его сердце.

– Лучше бы вы уже шли домой!

– Но придет время, когда мне не надо будет уходить отсюда, правда?

Она покачала головой.

– В один прекрасный вечер ты скажешь: «да»! – настаивал он.

Но она все отрицательно качала головой.

– Ну, покойной ночи, дорогая.

– До свидания.

– Ты все-таки любишь меня немножко?

– Немножко…

– И когда-нибудь будешь любить больше, девочка?

– Надеюсь, что буду.

– Поцелуй же меня.

Ока снова подчинилась. Когда он, наконец, выпустил ее, шляпа его смялась и нелепо торчала на макушке. У него был пресмешной вид.