Читать онлайн Ена Вольховская - Столетний грех

Осень была ранняя. Холодная. Голодная. Зверье дикое из лесу лезло, да так нагло, что и не отбиться иной раз! А посему люд деревенский, даже самый несуеверный и бесстрашный, вечерами по домам сидел, носа на улицу не выказывая.

Вечер поздний, небо тучами затянуло, у всех соседей уж ставни закрыты, ни лучины, ни масла горящего не видать. Лишь в добротном доме на окраине села, что плотницкой семье принадлежал, окна светились.

В большой комнате, что с печью, собралось все семейство, и каждый после тяжелого трудового дня занимался своими делами. Под жужжание веретена, что плясало подле ног сосредоточенной матери, с деревянными лошадками игрались младшие дети, а отец семейства за столом вырезал им новую фигурку. Сидя на скамейке возле печи, задремала бабушка с кружкой чая в руках.

Старушка вдруг вздрогнула, будто что-то услыхав, и в эту же секунду ветер распахнул окно, мигом затушив масляную лампу и погрузив комнату в промозглый мрак. Взвизгнув, дети кинулись к матери, а отец, тихо ругнувшись, поспешил к окну. Едва он высунулся наружу, чтобы захлопнуть ставни, как из воя ветра четко выделился нечеловеческий, прибирающий до кости вопль. Мужчина резко закрыл ставни и отшатнулся от окна, незаметно перекрестившись, он зажег лампу и вернулся к столу, стараясь сделать вид, что ничего не произошло.

Но странный вопль, очевидно, услышал не только он. Вся семья встревоженно поглядывала на окно. Отложив прялку в сторону, мать прогнала детей к печи и, взволнованно посмотрев на входную дверь, подошла к мужу. Однако спросить она ничего не успела – заговорила, поднимаясь со скамьи, старуха:

– Тьфу! Вона чего соседский мальчонка слег! Говорила ж, к священнику сходить. А теперь все! Заберет его ведьма проклятая, чтоб ей пусто было! – ворчала она и шарилась по ящикам, доставая из них тоненькие свечи да сушенные ветки.

Муж с женой переглянулись. На лицах их явно читалось неверие, но мешать бабушке совершать освятительный обход по дому они не стали.

– Медведь, поди, в капкан попал, – прошептал муж, и жена неуверенно кивнула, провожая взглядом старуху, подкладывавшую сушеные ветки под порог, дабы отвести от дома зловредную нечисть.

Входная дверь вдруг распахнулась, и старуха, схватившись за сердце, резво отскочила назад, швыряя остатки веток перед собой. Однако не нечисть ломилась в дом. Внутрь вошла молодая девушка в стеганной куртке. С толикой удивления она посмотрела на бабушку и тихо проговорила:

– Меня можжевельником вы не прогоните…

За что тут же получила по руке от бабушки.

– Ну тебя, Таська! До смерти напугала!

Со смехом прикрывшись руками, старшая дочь Тася, отбежала в сторону, попутно снимая верхнюю одежду и оставаясь только в длинной синей рубахе, прикрывавшей темные штаны почти по колена.

– Так уж напугала! Будто не знали, что я корову загонять пошла, – фыркнула девушка, откидывая за спину тугую косу. – Сами-то чего учудили? Сидите, будто приведение увидели!

Мать подошла к дочери и, не зная, как начать, поправила ей волосы, выбившиеся из прически.

– Тася, ты, случайно…

– Видала ведьму? – высунулся младший брат с печи и с горящими любопытством глазами посмотрел на сестру. – Она так кричала, даже папа напугался!

Мужчина за столом закашлялся, но ничего не сказал, а Тася только насмешливо посмотрела на братьев и пожала плечами:

– Не видала, уж прости! В коровнике ведьм не водится, – с иронией ответила она, а мальчишка, показав ей язык, тут же скрылся в нише. – Да и какие ведьмы вообще? Сказки все это! Поди медведь в капкан попал, вот и воет. Зверье ж в этом году все к людям лезет, видать, совсем в лесу оголодали…

– Вот-вот, я им то же самое сказал, – пробурчал отец.

Бабушка, запирая дверь, покачала головой:

– Ничего вы не понимаете. Сколько лет уже этот крик предвещает чью-то смерть… Сто лет как померла, а все в покое нас не оставит!

Раздался удар кулаком по столу, и все домочадцы разом повернулись к нахмуренному отцу.

– Дети, спать! – грозно приказал отец, и мальчишки, явно заинтересованные в продолжении, обиженно слезли с печи и отправились в свою комнатушку. – А вы, мама, прекращайте, – почти шепотом, но с той же настойчивостью говорил он. – Сколько раз мы это обсуждали? Это просто легенда, прекратите запугивать детей…

Бабушка только отмахнулась от него и вернулась на скамейку. Разговор этот всегда сводился к одному и тому же, и спорить все порядком подустали.

– Дай боже, чтобы никто из нас ей не приглянулся и не пришлось тебе поминать мои слова, – вздохнула она и демонстративно отвернулась.

Взглянув на затихших взрослых, как на детей малых, не поделивших игрушку, Тася, долго не думая, решила, что и ей пора бы покинуть общую комнату. Не хватало еще под горячую руку попасть! Уже на лестнице, поднимаясь на второй этаж, она мельком глянула на бабушку и тут же отвернулась, ощутив укол стыда.

В лесную нечисть, духов и злобных ведьм девушка не верила. Как и добрая половина деревни, Тася давно нашла странным крикам объяснение получше. На каждый сомнительный вопль, разносившийся по округе, найдется и зверь, и подпитый сосед, и все это будет убедительнее, чем сказки о мстительной ведьме. Но вот бабушка в них верила и искренне пыталась защитить, предупредить своих близких. Еще в раннем детстве, когда Тася начала проситься с отцом в лес, бабушка поведала ей ту жуткую историю.

Историю, что тянулась за этой деревней уже целую сотню лет.

Бабушка рассказывала, что в те времена лес стоял гораздо дальше и там, где теперь тянулись в высь сосны, стояли дома и пролегали дороги. В те времена на окраине, прям на границе бора, стояла и старая лачуга, куда ни с того ни с сего заселилась одинокая молодая девица. Целыми днями она пропадала в чаще, особо никому не мешала, мало с кем близко зналась, но всякий раз, когда ноги несли ее в сторону деревни, там обязательно вскоре происходила беда. Да какая! Предсказанная девицей! Могла она просто посмотреть на человека и сказать, что болен он тяжко или вовсе помрет вскоре, и все! Сколь бы бодр ни был человек, обязательно сляжет, а там и похороны…

Быстро люди заподозрили неладное, но и просто так заявиться с обвинениями не могли. Отправили к ее дому охотника, чтоб тот проследил и, если найдет чего подозрительного, всем рассказал. Да вот только охотник не вернулся ни через день, ни через два. Нашли его тело, растерзанное волками, в лесу недалеко от лачуги девицы, и вопросы отпали – никогда дикое зверье так близко к селу не подходило, а значит кто-то их науськал.

Ждать следующих жертв в деревне не стали, тем же днем под началом местного священника несколько селян отправились к лесу. В ночи, когда свет внутри погас, заперли и двери, и окна и подожгли лачугу. До самого утра стояли там, пока ведьма внутри бесновалась, кричала и проклинала их, пытаясь выбраться из пылающего ада, а с восходом освятили еще не остывшее пепелище и вернулись в село с хорошими вестями.

Да вот только не конец это был истории, а самое ее начало.

Ровно через три дня священник скончался. Не выдержало сердце, как и предсказывала ведьма за несколько дней до своей гибели. Сначала значения этому не придали, пока его жена не увидела над свежей могилой обезображенный женский силуэт. Призрак, закрыв руками лицо, склонился над могильным холмом и то ли рыдал, то ли смеялся, и истаял только к утру.

Дальше хуже.

Из года в год над деревней проносился душераздирающий вой, плач невыносимой боли, и забирал с собой жизни. Всякий больной и раненный, что встречал белесую тень, рыдавшую у его дома, через несколько дней оставлял этот свет. Неделями она могла преследовать жертву, стенаниями сводя с ума несчастного. Ни молитвы, ни обереги не были способны отогнать злобную нечисть, и тому, кого она выбрала, оставалось лишь считать часы.

И вновь селяне направились к пристанищу ведьмы. В гневе и ужасе они готовы были сравнять обугленный остов с землей. Были среди них и те, кто пришел молить о пощаде, но что они могли противопоставить разъяренной толпе?

Подошли они к поросшему бурьяном двору и разом оробели. Никто не решался переступить порог, пока вдова священника, разозлившись на безвольных людей, не вышла вперед. Она подняла с земли камень и швырнула его в чудом уцелевшие запертые ставни, и, словно отвечая на вызов, открылась дверь, зазывая гостей внутрь. Толпа попятилась, оставив впереди лишь вдову, и, кто знает, может, лишь это спасло их.

Послышался шелест листвы, и в следующий миг, подобно змее, толстый стебель вьюна вцепился в ногу вдовы и с силой потащил ее в дом. Женщина успела лишь вскрикнуть, как дверь в лачугу вновь захлопнулась, навеки отрезая ее от мира. Ни один человек даже не дернулся, чтобы попытаться спасти ее. В оторопи они стояли, прислушиваясь к тошнотворным хлюпающим звукам и хрипам, доносившимся из глубин.

Не сразу они заметили шелест вокруг. Лишь крик мужчины, мигом вздернутого к кроне сосны, вернул людей в чувство.

Они бежали. От страха не помня себя и не различая близких, они мчали прочь, затаптывая тех, кому не посчастливилось замешкаться, а следом за ними непреступной стеной вырастала непролазная чаща, поглощавшая тела и дома, подобно оголодавшему зверю. В считанные минуты лес откусил от поселения целую половину. Однако многим селянам дома уже были не нужны…

Все прекратилось в одночасье. Остаток ночи выжившие провели в храме, в дали от леса, а после были вынуждены жить на этой земле дальше, ведь не многие могли позволить себе покинуть деревню. Они жили, смирившись с утратами, привыкнув к смертельному вою ведьмы, которую прозвали «Плакальщицей».

Впрочем, жертвы казались им не напрасными. С той поры все реже встречали злобного духа, и тем тише звучали ее стенания, чем дальше расстраивалась деревня от леса.

Тася поднялась на второй этаж и остановилась перед дверью, задумавшись. Конечно, бабушка рассказывала эту историю менее подробно, обычно ограничиваясь ведьмой, что обернулась злым духом, ведь ребенку кровавые детали знать ни к чему. Достаточно было того, что после такой сказочки Тася в лес проситься перестала. Разные подробности девушка услышала уже позже, от соседей да приезжих, что этой легендой интересовались. И картинка вырисовывалась столь противоречивая, что даже подростком Тася стала сомневаться в ее правдивости, а уж будучи солидной восемнадцатилетней дамой и вовсе относилась к этому, как к страшилке для детей.

Что бы ни случилось сто лет назад, концов уже не найти. Через сколько людей прошла эта история, сколько в нее от себя добавлено – лишь богу известно, да и он махнул бы уже рукой на этот клубок!

Отогнав неприятные мысли подальше, Тася проскочила в свою комнату и начала готовиться ко сну. Зажигать лампу она не стала – скромное убранство комнаты прекрасно освещала луна, серебром очерчивая контуры добротной кровати, платяного шкафа да маленького столика с лентами и заколками. Распутывая гребнем волосы, девушка поглядывала в окно, за которым все так же буйствовал ветер, трепля деревья и гоняя по ночному небу редкие облака.

А ведь если б не ветер, сегодня была бы такая дивная ночь!

Тася уж и не помнила, когда с начала осени последний раз видела звезды. Все небо вечно было затянуто тучами!

Ветер тихонечко загудел, задувая между рамами, и Тася, укутанная одеялом, с усмешкой приблизилась к окну. Уж не этот ли звук бабуля приняла за Плакальщицу? Опершись локтями на подоконник, девушка довольно зажмурилась и посмотрела на пухлеющий с каждой ночью месяц, смущенно прятавшийся за проплывавшими мимо облаками. Прикрыв глаза, она вновь отчетливо услышала тихий вой, вот только от окна совсем не дуло, как она решила сначала. С недоверием посмотрев на собственную руку, которой придерживала одеяло, она медленно перевела взгляд на улицу и тут же об этом пожалела.