– Итак, за мной!
Мужчина повернулся к ней спиной, шагнул к выходу. Он и мысли не допускал, что она ослушается. Однако Изольда не тронулась с места.
– Простите, герр, а вы кто?
Гость резко остановился, медленно повернулся к ней.
– Как, – в его глазах плескалось неподдельное удивление, – вы не знаете, кто я?
– Боюсь, что нет.
– Но вы-то хотя бы лаборантка?
– Со вчерашнего дня, если только герр Клаве не порвал мой контракт.
– Герр Клаве – сластолюбивый идиот!
Изольда сдержанно улыбнулась. Похоже, декан не пользовался любовью подчиненных – за неполную неделю в академии она не слышала о нем доброго слова.
– А вы – жуткая лентяйка, милочка! – продолжил распинать ее неизвестный. – И ничем его не лучше. Чем вы помыли колбу после серной кислоты?
– Водой, – упавшим голосом ответила девушка.
Внутренности скрутило, в животе заворочался невидимый ледяной комок.
Та колба действительно плохо пахла, но Изольда и подумать не могла… А если бы она мыла ее руками, пусть и в перчатках?.. Геральт перво-наперво велел делать все исключительно в защитных перчатках. Изольда налила в колбу воды, поболтала и вылила в раковину – воистину, лентяйка! Но она порядком устала, хотела скорее закончить.
– Водой! – передразнил ее мужчина. – Вы испортили мне реакцию, милочка. А еще – мою мантию. Спасибо, обошлось без ожогов. Впредь запомните: кислоту нейтрализуют только щелочью.
– Простите, герр, впредь я буду осторожна.
Наверняка и стоимость мантии придется возместить. Одни расходы, а ведь она пока не заработала ни одного су.
– Где герр Верстан вас вообще выкопал? – Гость обошел вокруг нее, осмотрел, брезгливо оттопырив нижнюю губу. – Вы продавали пирожки на набережной? И уж точно не слышали слова «химия», не говоря уже об «алхимии». Нет, милочка, извинениями вы не отделаетесь, вам придется убрать последствия своей лени. Так что вперед!
Изольда вздохнула и покорно последовала за неизвестным. Впрочем, немного остыв, он представился. Пострадавшим оказался тот самый профессор Хаббард. Он относился к тому типу людей, которых называли желчными. Астенически сложенный, порывистый, Хаббард вечно пребывал в движении, неважно чего: рук, ног или мыслей, а еще не ведал спокойствия, благости. Постоянно недовольный, он нашел бы пятна даже на солнце.
– Вот, полюбуйтесь!
Хаббард пинком ноги отворил дверь лаборатории и втолкнул туда обескураженную Изольду.
– Нет, вы смотрите, милочка, не отворачивайтесь! – шипел он ей в ухо, поворачивая, словно куклу, то направо, то налево. – Как прикажете завтра занятия проводить?
Лаборатория напоминала поле боя. Преподавательский стол опрокинут, грифельная доска слетела со стены. Повсюду осколки стекла, непонятные буро-зеленые пятна. Но самое страшное – треснул анатор, алхимическая печь.
– И это все из-за воды? – не в силах поверить, уточнила Изольда.
Хаббард лишь презрительно хмыкнул.
– Но как мне?.. – Она растерянно посмотрела на него. – Пол я вымою, осколки уберу, но печь…
– А это ваша забота, вы же лаборантка.
Хаббард отмахнулся от нее как от назойливой мухи. Изольда думала, он уйдет, но профессор устроился в дальней, ученической части лаборатории. Демонстративно сложил руки на груди и наблюдал за каждым ее вздохом.
Изольда сделала шаг, другой. Руки подрагивали от напряжения. На глаза навернулись слезы бессилия и обиды. Только все наладилось, и вот опять… За что так с ней Святые небеса?!
