— Вот как? — недоверчиво спросила Кая.
— Да! И я с трудом разделял навеянную ими иллюзию от реальности.
— Вот как? — сухо спросила Кая. — Именно под влиянием этих препаратов вы полезли обниматься и целоваться?
— Вы сможете меня простить? — серьезно спросил норр, прижимая руку к сердцу.
— Тотчас же, как только мы произведем обмен чемоданами, — чуть поколебавшись, решила Кая. — Ведь желтый чемодан у вас?
— Да, я съехал из отеля и приказал отправить багаж на извозчике в снятый мной дом, — подтвердил норр. — Кстати, Эдьярд Важерман к вашим услугам.
— А-а.. Важе… Кая Хольман.
— Дорогая норрина Хольман, разумеется, я с удовольствием обменяюсь с вами чемоданами. Признаюсь честно, расцветка… Да и фасон… немного не мои…
Молодые люди посмотрели друг другу в глаза и дружно рассмеялись, на этот раз совершенно искренне.
Через десять минут Кая уже летела в сторону пекарни, чувствуя, как один груз свалился у нее с плеч: она нашла хозяина желтого чемодана и договорилась встретиться с ним на следующий день — норр Важерман пообещал принести желтого подкидыша для обмена вечером после Каиной работы. Девушка сама не знала, почему постеснялась пригласить его в отель или к себе домой, поэтому местом встречи был назначен Мост Трех Оре. Если бы у Каи не сосало от голода под ложечкой, она была бы абсолютно счастлива. Но сдоба с малиновым джемом должна была исправить и эту досадную мелочь.
— Нет, — покачала головой Паулина. — Ваши палантины и шали очень хорош, но не идеал. Нет, не идеал…
Амма с удивлением воззрилась на гостью. Они обошли уже с десяток лавок и магазинчиков, и Паулина везде набирала целые ворохи вещей, но у норры Крифир вдруг решила заартачиться. Походила, мельком все оглядела, каких-то вещей коснулась тонкой ладошкой, но даже не примерила ни одну из них.
— В этом мире все не идеально, — философски пожала плечами норра Крифир.
И Амма выдохнула: похоже, добрая женщина не слишком расстроилась из-за слов девчонки.
— Вы сами вяжете? Или вяжет кто-то из ваших родных? — спросила норра Крифир и, заметив удивление на лицах посетительниц, пояснила: — Когда я только начинала заниматься этим ремеслом, я много ездила по округе, заглядывала к другим мастерицам. Но почти ничего не покупала у них. Мне казалось, что этого достойны лишь совершенные вещи… Такие, которые я не смогу сделать сама при всем своем желании и при всем своем усердии. Лишь значительно позже я поняла, что техническая безупречность исполнения и запредельная сложность узора не значит, что работа идеальна. Главное — это те ощущения, что вызывает у тебя вещь, те эмоции, что вложила в нее мастерица, есть ли там частичка ее души… Да и в любой работе есть чему поучиться. Порой вещь, которая смотрится неказистой на прилавке, на плечах ощущается такой теплой, уютной и невесомой, что ее просто не хочется снимать. А порой бывает абсолютно сумасшедшее сочетание цветов, но вещь получается энергичной и радостной…
— Вы прав, — согласилась с ней Паулина. — Вы абсолютно прав. Я смотреть ваши работа получше. Мой бабуля вяжет…
— Уверена, у нее получается чудесно, — любезно сказала норра Крифир.
— Она лучший! — воскликнула Паулина.
— Не сомневаюсь, — улыбнулась хозяйка лавки трикотажных изделий.
Паулина вновь заскользила по залу, на этот раз всматриваясь в каждую вещь. Трогала, закрыв глаза. Прикладывала к лицу, крутилась перед зеркалом. Амма устроилась в уголке на выделенном норрой Крифир табурете и отрешенно наблюдала за примерками и муками выбора. Ноги гудели от долгой прогулки. Хорошо хоть не пришлось таскать за собой свертки с покупками. Продавцы обещали доставить все по указанному адресу. Но Амма уже начинала сомневаться, что места для этих покупок хватит в ее и без того трещавшем по швам доме. Да и день уже давно перевалил за середину.
