Мужчина резко обернулся.
– Ты, правда, всё вспомнила?
Амальтея подняла на него глаза.
– Что вспомнила?
– Сладости, которые ты получала на день рождения…
Она улыбнулась.
– Джин Стенли говорила, что мне их передали Боги. Но что-то мне подсказывает, что печенье всё-таки пекла она, а не творцы человеческих судеб. А почему ты спрашиваешь? Откуда ты, – Амальтея запнулась, – вы знаете про сладости?
Мужчина махнул рукой.
– Мы предпочитаем говорить на равных. Поэтому будь добра, обращаясь к кому-либо из нас троих, ко мне, к Роману или к Дженнифер, никогда не используй традиционное «вы». Потому что мы на него не ответим.
– Но вы… ты обращаешься ко мне традиционно, почему я не могу…
– Потому что не можешь, Гррой. Имей в виду, что я перехожу на традиционное обращение, когда злюсь. Только злить меня не нужно. Ты поняла?
Чувствуя себя глупым новобранцем в королевской армии, она кивнула.
А надежда, искрой вспыхнувшая в сердце Алана, угасла. Монолог девушки был красив, но, к сожалению, выдуман им самим.
– Ты сказала, что видела меня на Огненных Землях?
– Все жители королевства хотя бы раз приезжали на Огненные Земли. Я тебя там не видела, но уверена, что ты там был.
Алан хмыкнул.
– Так это ваша очередная уловка, мисс Гррой, чтобы задержаться в поместье? Что ж, поздравляю, вам удалось потревожить некоторых членов высшего общества. Но я по-прежнему считаю вас невоспитанной и наглой особой, хитрой, необременённой умом и со скудной фантазией. Надеюсь, после такой характеристики вы поймёте, что мне, человеку бессердечному, но всё же разумному, во всяком случае, хотя бы зачатки логики у меня точно имеются, как и инстинкт самосохранения, который не позволит мне открыться, словно ржавый замок, от первого приветливого слова, так вот мне с вами, леди Гррой, не по пути.
– Я приехала не к вам, а к своей семье.
– Повторяю ещё раз: Грроев в городе нет. И если вы хотите, чтобы я помог вам отыскать вашу семью, то мы неизбежно встанем на одну дорогу. – он посмотрел на Амальтею. – Мой путь тернист, и я брожу по нему слепым, раненным зверем. Вашей чувствительной душе на нём делать нечего.
– Я росла, окружённая заботой и любовью, людей, не сказавших друг другу за всю жизнь ни одного обидного слова. – ответила девушка, когда Алан перешёл на лестницу западного крыла. – Я не слышала от них ни лжи, ни грубости. Питер и Джин научили меня видеть в людях только хорошее, они объяснили, что у каждого человека, вступившего на неблагочестивый путь, своя история, длинная и мучительная. Зачастую у них просто не было другого выхода, кроме как присоединиться к злу. Я не могу отличить друга от врага по мимике, колким фразам и внешнему виду, зато я знаю, что люди подобны яблокам: их первая половина спелая, а вторая – гнилая. Поэтому твоё впечатление о вкусе будет зависеть от того, с какой стороны ты начнёшь кусать. Вы согласны со мной, мистер Дигеренс? – Алан молча исчез в коридорах западного крыла.
Амальтея посмотрела на вазы, стоящие на концах завитых перил. Керамические горшки, такие же по размеру, цвету и форме, что попали под неуклюжесть Каролины и Ричарда, точно насмехались над девушкой: поблёскивали в ответ на её злобу, вылившуюся в один тяжёлый вздох. Она смахнула на пол пустую, по сути, бесполезную вазу, которая находилась ближе к ней.
– И правильно, миледи. Алану никогда не нравились эти горшки. Он с презрением называл их обожжёнными чудовищами. – Амальтея обернулась, но позади неё никого не было. – Пожалуй, я вам помогу и избавлю дом от второго урода. – толстый кот прыгнул на краешек перил и аккуратно, но намеренно столкнул лапой вазу. – Добро пожаловать домой, мисс Гррой.
