Двери открылись, и в салон, вместе с запахом дождя и свежести, наконец забралась Марта.
– Давно ждешь? – Она чмокнула его в щеку, тут же потерла место поцелуя холодной ладошкой и полезла в сумочку.
Матвей повернул ключ в замке зажигания и посмотрел на нее.
Легкий румянец, голубые глаза под ресницами, на кончиках которых алмазной крошкой блеснули мелкие капли…
– Что, шеф задержал? – Матвей включил левый поворотник.
– Представь себе, нет. – Она заглянула в зеркальце, быстро поправила челку: – У Евлашкиной сын пропал…
– Как? – с безразличием в голосе спросил он, тут же представив эту полную женщину. Она была невропатологом и занимала кабинет по соседству с Мартой. Давно заслужив пенсию, Антонина Алексеевна продолжала работать.
– Именно это и хотелось бы узнать, – Марта убрала мизинцем невидимую соринку с уголка губ.
– Но хотя бы что предшествовало его исчезновению, можешь сказать? – он щелкнул рычажком на рулевой колонке. Дворники плавно описали дугу, сгоняя воду, и вернулись обратно. Взору открылся стоявший у обочины внедорожник с налипшими на крышу желтыми листьями. Над тротуаром раскачивались зонты. Пестрые, бордовые, черные… Нескончаемый поток странным образом двигался в обе стороны, и если долго смотреть чуть поверх разноцветья полусфер, то в какой-то момент начинало казаться, будто укрывшиеся под ними люди никуда не спешат, а стоят на месте и просто качают ими вверх, вниз…
– Устроился работать в «Гринпис», – Марта закрыла зеркальце и убрала его в сумочку.
– Куда? – подумал, что ослышался, Матвей и включил левый поворот.
– «Грин-пис», – по складам сказала она. – Организация по защите животных и окружающей среды.
– Да понял я, – кивнул Матвей, отъезжая от бордюра. – Он что, ботаник?
– Какой ботаник? – отчего-то обиделась Марта. – Совсем даже нет.
– Но зверушек же он любит? – повеселел Матвей и тут же с шутливой грустью поправился: – Или любил?
– Типун тебе на язык! – она обиженно надула губы и толкнула его в бок кулачком. – Между прочим, Федор – альпинист.
– Даже так?! – поддельно восхитился Матвей. – Уже интересно.
– Зря иронизируешь, – продолжала она дуться.
– И как же он туда попал, а потом пропал?
– Нашел объявление в Интернете, что в команду экипажа «Воин радуги» требуются матросы и вообще рисковые люди. Отправил резюме. Через несколько дней пришел ответ. Сходил на собеседование, после которого вернулся в хорошем настроении. Говорит, на судне места были распределены, но ему предложили другую, тоже рисковую работу.
– «Воин радуги»?! – неожиданно вспомнил Матвей хорошо известную ему диверсию французских спецслужб.
– Почему ты так удивлен? – насторожилась она.
– В восемьдесят пятом году прошлого века в заливе Матури в Окленде, это Новая Зеландия, судно с таким названием было затоплено французскими спецслужбами.
– Зачем? – удивилась Марта.
– Так пытались предотвратить саботаж ядерных испытаний в Тихом океане, – объяснил он. – В общем, это «корыто» бездарно взорвали…
– Почему корыто и почему бездарно? – продолжала она засыпать его вопросами.
– Первоначально это был рыболовецкий траулер. – Матвей ловко обогнал тащившуюся впереди «Газель». – А бездарно, потому что два диверсанта попались…
– И что с ними сделали? – испуганно спросила она.
– Съели, кажется, – пошутил он.
– Дурак!
– А если серьезно, то после выплаты компенсации их вернули во Францию…
– Так или иначе, но сейчас у «Гринпис» есть такой корабль, – продолжала Марта. – Еще «Арктик Санрайс»…
