Проблема учета и классификации крестьянских выступлений существовала всегда и породила ряд методик. Наиболее адекватным является учет числа участников и охваченных движением сел. В «Хрониках» крестьянского движения в XIX столетии, по предложению Н.М. Дружинина, учет начинается с выступлений с числом участников не менее 10 человек. Н.Н. Лещенко разделял групповые (5 – 15 участников) и массовые (свыше 15) выступления>41. Не раз становился предметом обсуждения в советской историографии вопрос о численности активных повстанцев в годы Гражданской войны. Так, Ю. ГЦетинов выявил, что доля участников вооруженной борьбы с советской властью в активных повстанческих районах составляла всего 2–5 % от численности мужского населения. Но, во-первых, этот автор подтверждает наблюдения еще 1920-х гг. о крайней неравномерности участия крестьян в повстанчестве, во-вторых, даже столь «ничтожный» процент участия создавал мощные устойчивые центры сопротивления, что взывает к адекватным объяснениям>42. Действительно, подробный статистический региональный анализ крестьянского движения позволяет констатировать крайнюю неравномерность выступлений – и временную, и территориальную. При этом надежно определить причины тех или иных различий в крестьянском движении по регионам часто оказывается невозможно>43. Хорошо документированное крестьянское движение в пореформенный период зачастую демонстрировало крайнюю неравномерность в своем развитии даже в рамках одной губернии. Так, за 1902–1904 гг. в Воронежской губернии из двенадцати уездов в трех волнений не зафиксировано, в пяти произошло по одному, в остальных четырех движение было более интенсивным. При этом в Воронежском уезде с весны 1902 по весну 1903 г. довольно многочисленные волнения сосредоточились в пределах одной Орловской волости, в Бирюченском уезде также был ряд центров неоднократных волнений – Верхиелубянская, Веселовская, Палатовская волости, из которых был большой отход на шахты>44. Очень интересно наблюдение, сделанное на материалах революции 1905–1907 гг., о феномене усталости: большинство сел, участвовавших в движении, выступало единожды. Очевидно, выступление было для крестьян действием весьма затратным, к тому же влекущим репрессивные акты властей>45. Поэтому проблема согласования крестьянского движения во многом ресурсная, а не организационная. О. Буховец выяснил, на материалах белорусской деревни за 1907–1914 гг., крайне слабую зависимость между крестьянским движением и агитационными усилиями революционных партий>46. В то же время С.В. Лурье отмечала громадную востребованность революционной литературы тогда, когда крестьянское движение само «доросло» до значительных масштабов и необходимости координации усилий>47. Данные характеристики можно увидеть и в массовых выступлениях периода 1917–1922 гг.
Вопрос о крестьянском восстании 1917 г. следует признать дискуссионным>48. Однако при гигантском многообразии условий и обстоятельств крестьянской жизни в России можно точно указать отправной пункт крестьянского восстания (крестьянской войны) 1917 г. Это конфликт 7 сентября 1917 г. в Сычевке Ярославской волости Козловского уезда. За неделю восстание охватило четырнадцать волостей уезда, было разгромлено пятьдесят четыре имения. Треть пострадавших была собственниками из крестьян>49. Движение стало распространяться на соседнюю Саратовскую губернию. При этом основным мотивом служила неопределенная политика власти, которая создавала опасение, что крестьяне земли не получат
