– А почему у меня и ещё у некоторых соседей всё в порядке?
Дядя Толя только пожал плечами, я решила пройти наш участок, чтобы дойти до соседнего дома, мы так и поступили, вместо забора кучка этой гадости, от машины осталась всё та же скомканная бумага в луже. А вот дом на месте, соседи стоят рядом в полной прострации, мы не стали мешать им медитировать. Я задумалась, в чём же тут подвох, одно мы уничтожаем, а другое не трогаем, как-то странно, уж или всё – или ничего. Подойдя к своему целенькому заборчику, выругалась, до меня только сейчас дошло, почему это происходит, мой забор и дом деревянные, а другие кирпичные, бетонные и металлические. Но я не могла понять, почему моя машина цела, зайдя на участок, сразу нашла этому объяснение. Папа в своё время, когда его перевели ненадолго в Москву, где-то раздобыл осиновый брус и стоянку для машины сделал из него. Вообще на нашем участке всё деревянное, он у меня любит только природные материалы. Подойдя к дому и присев у самого фундамента, я провела рукой, та же самая пыль, видно, эти вьюнки повылезали из-под земли, но дальше по какой-то причине не смогли карабкаться по дереву и благополучно загнулись. У настила для машины тоже нашла пыль, и тут меня охватила паника, я чуть не заревела, а если это произошло везде, где мы будем жить, а самое главное, что есть и пить. Тут выполз мой барин, поздоровавшись с дядей Толей, доложил мне, что он всё сделал, уже даже чайник закипел, я его поцеловала и сказала:
– Я тебе соболезную, ты понёс невосполнимую утрату, если хочешь, можешь даже захоронить, лопата в гараже.
Он стоял и просто моргал, как испорченный светофор, потом выдал:
– Фишка, а ты можешь нормально объяснить, что или кого я потерял?
– Нет, но можешь сам посмотреть, для этого нужно просто выйти за ворота.
Он умчался, а мы с дядей Толей пошли в дом, только я достала чашки, как послышался отборнейший мат, это скорбел мой барин, когда он, испуганный, залетел в дом, сразу наехал на меня:
– Зачем ты мою машину так изуродовала, я знал, что она тебе никогда не нравилась, но я же её любил.
– Нет, дорогой, – аж рассмеялась я, – я уничтожила, если ты не заметил, ещё и другие машины, и все дома, так, шуткой или может до кучи, они мне тоже не нравились.
Он замолк, мы выпили кофе и стали думать, что делать дальше, я предложила съездить на разведку, но меня никто не поддержал, слопав печеньку и обозвав их трусами, села в машину и поехала. С каждой минутой картина становилась всё хуже и хуже, такой страшный и сухой мир не могла даже в страшном сне представить. Доехав до деревни, даже растерялась, от заправки и следа не осталось, а вот местный магазинчик цел, как и пара десятков деревенских домов, на некоторых участках отсутствуют заборы, рядом совершенно ошарашенные соседи. Останавливаться не стала и сразу двинулась к шоссе, там творился полный ужас, всё шоссе завалено скомканными машинами и залито этими жидкостями, жутко воняет бензином. Как ни странно, все мачты освещения целы, как и полотно дороги, везде бродят обескураженные люди, самое главное, они живы, хотя кто знает, что тут лучше. Выходить не стала, развернулась и осмотрелась, мост тоже стоит целёхонький.
Это что получается, можно до Москвы доехать и даже до моего дома? Потом сказала себе, ага, губу раскатала, от твоего дома, наверное, ничего не осталось, как и от всей Москвы. Решила вернуться, потому что люди на шоссе начали на меня подозрительно посматривать. Пока ехала обратно, удивлялась, что все электрические столбы и провода целы, странно, почему их не тронули? Ну всё, похоже, это конец света, зато поняла, почему эти вьюнки не трогали деревья, их просто оставили без воды, в общем – убили, но по-другому. Запарковав машину в гараже, чтобы её никто не увидел, пошла к мужикам в дом, они время зря не теряли, судя по всему, отмечали конец света, пили коньяк. Я тоже взяла первую попавшуюся налитую рюмку, выпила одним глотком и приступила к своему неутешительному рассказу. Барин, в отличие от дяди Толи, поинтересовался:
