«Если», пожалуй, лишнее, в Тбилиси нельзя не пить.
Идти по узким улочкам, покачиваясь налегке,
Вспоминать из Гамлета, вечное, быть иль не быть?
Быть, генацвале!
Вторят улыбчивые тифлисские кинто,
Одетые в чёрное, с красным платком на морщинистой шее.
И так, как они, никогда не сумеет с тобою рыдать никто,
Смеяться и плакать, и петь, не спрашивая разрешения!
Пить!
Скажет любой босяк или нищий, седой старик,
Просящий монетку, придерживающий вам двери.
Он помнит Сталина, СССР, он к новому не привык,
Предпочитая жизнь в недоверии, чем в безверии.
Быть!
На этих тропиночках сорок пять градусов вниз
Трезвый сломает ногу, а пьяный пройдётся танцем!
Святая Нино, какие красавицы поглядывают через карниз,
А очи их чёрные играют вспышками протуберанцев.
Пить!
Красное, белое, розовое, сотни и сотни сортов вина
Смешиваются в сердце и венах, делая кровь – алой!
Прав Пиросмани, рисуя пиры! И не этой земли вина,
Что мы перестали знать меру и чувствовать дно бокала.
Быть!
Но нас заставляют с чужой ладони слизывать соль,
Пить!
Раз уж память героя Кантария предали за текилу.
Мать моя, Грузия… боже, какая боль…
Мне больше не надо веры,
Мне надо силы!
