– Вот черт! Как быстро они за подмогой сходили, – вырвалось у него. Он поддал каблуками под ребра начавшего слегка похрипывать коня, перешел на галоп и снова оглянулся. Вперед вырвались три всадника. Одним из них был Тун Бао…
…Удары в барабан, отмеряющие раннюю утреннюю стражу подняли его из теплой постели. На широком деревянном кане, разметав бесчисленные косички, лежали две обнаженные турфанские танцовщицы. Тун Бао, накинув халат, вышел во внутренний двор резиденции даотая, обильно помочился в клумбу с цветами, затем подозвал часового и приказал принести жбан с холодной водой. Скинув халат, он облился водой, громко фыркая и похлопывая себя по широкой мускулистой груди. Еще через некоторое время, поправляя на ходу боевую одежду, он уже подходил к дежурному офицеру, который тут же согнулся в низком поклоне.
– Прошу дать мне сопровождение для объезда постов, – приказал Тун Бао.
Вместе с восходящим солнцем в окружении шести всадников он выехал из города через Северные ворота. Тун Бао любил свежими рассветами выезжать в бескрайние степные просторы. Степь. Здесь он чувствовал, как тело наполняется силой и энергией. А вечерами степь становилась его колыбелью. Успокаивала, расслабляла, усыпляла под монотонное пение ветра. А еще степь казалась ему вечным гигантским погостом с бесчисленными народами, погребенными в толще первозданной земли и напоминающими о себе ранней весной океанами алых, цветущих маков. «Выходим из нее, уходим в нее», – едва подумал Тун Бао, как заметил во весь опор мчащихся к ним двух монгольских всадников. Приблизившись к знаменосцу, они остановили коней, соскочили на стылую землю и припали на колени, склонив головы.
– Подымите головы и говорите! – приказал выдвинувшийся вперед Тун Бао.
– Мы обнаружили заморского злодея!.. Того самого!.. Мы первые!.. Вознаграждение наше! – наперебой заглушая друг друга, заверещали Мерген и Ундэс.
– Вы получите его. Показывайте, ведите нас к нему, – грозный голос Тун Бао остановил их выкрики.
– Нет, так не пойдет. Нам надо слово господина даотая, – почувствовав, что вознаграждение может им и не достаться, два товарища дружно запротестовали.
– Я, офицер Тун Бао, имею полномочия действовать от имени даотая Чжан Сяолуня. При свидетелях заверяю, что в случае поимки преступника вознаграждение принадлежит вам. Достаточно?!
– Да, господин офицер, – согласились Мерген и Ундэс. Они поднялись с земли и лихо вскочили на коней.
– Держитесь нас, – крикнул Мерген, и они быстрой рысью погнали своих крепких мохнатых лошадей к юрте Басана…
– И где же он?! – выходя из пустой, холодной юрты, гневно спросил Тун Бао. Его лицо быстро наливалось кровью, рука все крепче сжимала тяжелую плеть с вплетенными в сыромятную кожу железными шариками.
– Он не мог далеко уйти. Его лошадь совсем слабая, – жалобно запричитал Мерген, предчувствуя суровое наказание.
Ундэс отбежал в сторону и, прижавшись ухом к холодной земле, стал внимательно вслушиваться. Затем быстро поднялся и, показывая рукой на запад, прокричал: «Туда!»
Отряд сорвался и понесся вслед за Ундэсом. Он не ошибся, и вскоре сам первым заприметил удаляющегося Лотара. «Вон он!» – радостно проорал Ундэс.
Один из солдат сбросил с плеча винтовку и пальнул в сторону Лотара. Беглец резко обернулся и перешел на галоп.
…Сухой винтовочный выстрел услышал и отряд Зеленого вихря. Растянувшись один за другим, они скрытно двигались по дну давно высохшей реки с обрывистыми берегами, заросшими мелким кустарником. Командир поднял руку. Боец по имени Саньгэ без слов соскочил с коня и быстро вскарабкался на край обрыва. Словно степной суслик, вытянув голову, он повертел ею по сторонам. Затем кубарем скатился вниз.
